Последнее время меня окружает смерть. Словно волка на охоте. Думаю – это возрастное. Шестьдесят семь – это возраст. Не то чтобы старуха пугала – за жизнь всякое приходилось повидать. Взять, хотя бы, ту панику полгода назад по поводу астероида… У меня внутри даже не ёкнуло, хотя все СМИ собачьим хором завывали о конце света. Жила уверенность какая-то. И ведь обошлось!
Орбитальную станцию, правда, жалко. Столько лет строили, столько денег вбухали! Вот что значит оказаться в ненужном месте в неположенное время. И чего учёные ее с дороги не убрали? Могли бы и просчитать, даром что ли штаны протирают…
Но смерть… Смерть – другое дело. Теперь она всё чаще напоминает о себе, задевая мой круг. То одного выцарапает, до другого… Ощущения – как от изжоги. Вроде ничего страшного, но во рту горечь.
Одно дело на работе – приходишь на место преступления, а там труп. И воспринимаешь соответственно – как данность, как часть окружающего пространства, как одно из вещественных доказательств. Хотя, бывало, жалость пробирала. Особенно, когда молоденькую…
Но его легко сбросить, это переживание, ведь тебя лично с трупом ничего не связывало, нет предыстории. А когда друзья или родственники – тут другое. Пусть даже не виделся с ними годами, всё одно – в голове есть цепочка воспоминаний, целый сериал подчас, и тут его вдруг насильно останавливают. А главное – без видимых причин, по прихоти садиста-продюсера, взяли и обрубили концы. От этого – некая оскомина, досадное ощущение недосказанного. И ещё, нутром чувствуешь – с каждой смертью твой круг сжимается, уже красные флажки намёками по всему периметру. И всё четче становится перспектива – твой черёд не за горами.
Нет, у меня серьёзных проблем со здоровьем, вроде, нет! Ну, суставы напоминают о своём существовании. Или, вот, бляшки в сосудах. Так ведь у нас, мужиков, эти бляшки, как серьги у женщин – в моем возрасте без них как-то неприлично даже. В наши годы-то растёт что? – живот, волосы, ногти и аденома. Интересно – у гомиков тоже есть проблемы с простатой? Тьфу ты! Какой ерунды в голову не взбредёт…
С чего вообще начал писать? Профессиональная привычка. За жизнь столько бумаги извёл – на пару рощиц бы хватило. Хорошо хоть, на компьютеры перевели. Так и там – одних только кийбордов штук пять за жизнь отбарабанил. Хоть и печатаю всего двумя пальцами! Вот уже на пенсии второй год, а всё тянет. Изложение помогает упорядочить мысли. Сейчас это крайне необходимо…
Мда-а-а! Судя по вышеизложенному сумбуру – с порядком-то порядочные проблемы. Воистину: «мои мысли – мои скакуны». Хотя, в моем случае, скорей – лебедь, рак да щука. Перечеркнуть? Начать с начала? Бумаги жалко…
Второе, что обнаруживаешь, когда выходишь на пенсию – всё вокруг ужасно дорого. Хорошо хоть, за жизнь успел кое-что приобрести. Сейчас, в основном, трачусь на продукты, да на лекарства. Или, вот, на бумагу. Может, компьютер купить? Если ремень потуже затянуть, пожалуй, за полгода наберу.
Так, начну-ка лучше с начала. Записывать происходящее решил вскоре после похорон своего друга, бывшего напарника. Хороший был парень, царство ему небесное, если оно есть. На кладбище, у могилы, вдруг будто щёлкнуло в голове – если уже и он отбыл в мир иной, что обо мне говорить? Пашка-то на пятнадцать лет младше меня. Был. А Настя его ещё моложе… Чёрное ей к лицу. Надо бы поддержать как-то. С работы, конечно, помогут, только знаю я эту помощь… Он ведь ещё работал. И не жаловался особо.
Хотя, с Пашкой не здоровье виновато. Несчастный случай. Чего его на крышу потянуло? Матери хотел помочь? Или из-за футбола?.. Хоть и поздняя весна, но после стольких дождей – скользко. Кому нужна, теперь, эта дурацкая антенна? Обидно – футбол наши всё одно проиграли…
Хорошо, я на пенсии – не пришлось самому освидетельствовать… Вот так вот – был человек и сгинул. Будто и не было. Его, хотя бы, мать да вдова помнить какое-то время будут, а меня кто? Нет, не жалуюсь, свою жизнь прожил честно, сколько смог, столько дряни за решётку упрятал. Мы ведь, по сути дела, – ассенизаторы общества. Гниль да мусор убираем. Может, потому нас мусорами прозвали? Только вот, получается всю жизнь в этом дерьме и провёл.
«Может, оно и лучше, раз и нету». – брякнул вслух своим мыслям на похоронах, да невпопад. Наткнулся на колючий, непонимающий взгляд Насти. Хотел было объясниться, что, мол, не так поняла. Да тут речи начались, она лишь отмахнулась. Вечно у меня так – ляпну что-нибудь, потом расхлебывай. Потому и по служебной лестнице не слишком далеко взобрался. Ну да, бог с ней, с лестницей. Не это главное.
Главное – это то, что понимаешь в первую очередь после выхода на пенсию – оказывается тебе абсолютно нечего делать в этой жизни…
* * *
Началось всё с необычного визита, через неделю после Пашкиных похорон. Задребезжал дверной звонок. За ней стоял подросток. Лет четырнадцати-пятнадцати.
