рих глаз, Мое лицо, выглядело слегка унылым из-за постоянного недосыпа, несмотря на несбалансированное питание, кожа гладкая и упругая, благодаря азиатским корням моей матери. От нее мне передалось овальная форма лица и мягкие линии губ, выразительные темные брови лежали прямо, аккуратный нос с высокой спинкой от отца, с легким, вздернутым изгибом кончика. Иногда я хотела бы, чтобы мне достались светлые, пшеничные волосы как у отца, но вместо этого, мамины гены победили, выражаясь в длинных, черных локонах, ниспадающие легкой волной.
Свет маленьких лампочек падал на мой рабочий столик, аккуратная стопка книг возвышалась над ворохом тетрадей, прежде чем снова садиться за книги я сделала себе чашку кофе, разбавив холодным молоком, легко струйка пара наполняла ароматом комнату, но Дженни все также безмятежно спала, ее рыжие волосы разметались на серой наволочке, рот был слегка приоткрыт, глаза плотно сомкнуты, видимо проснется не скоро. Никакой шум моего бодрствования ее не тревожил и я уселась за стол попутно сравнивая сегодняшнее расписание, в десять сорок утра пара по истории психологии, три часа перерыв и затем лекция по социальной психологии. Выбирая будущую профессию я ориентировалась на свои потребности в тот момент, мне так отчаянно хотелось понять своих родителей, понять себя, что казалось бы, выбор очевиден, но спустя год я поняла, необходимо было идти в медицинский на психиатра. Собирая необходимое я вновь услышала приглушенную трель будильника, затем шорох, Дженни в очередной раз пыталась нащупать свой телефон, сонно мыча она наконец открыла глаза и слегка присела на кровати.
– Мммм..-недовольно простонала Дженни, явно намереваясь лечь обратно, но я знала, что Дженни уже окончательно встала, и больше не упадет обратно. – Сколько в этот раз? – спросила она.
– Как обычно, десять раз. Может сменить мелодию? – я боком повернулась к ней, указывая на телефон в ее руке, на что она лишь отрицательно хмыкнула. Несмотря на прожитый год вместе, мы так и не стали близки как обычно это бывает в подростковых фильмах, мы не устраивали пижамные вечеринки, не делились секретами и не сплетничали сидя в кроватях напротив друг друга, наши отношения остановились на добрососедстве, и к дружеским не продвигались, как-то раз, на первом курсе мы возвращались с вечеринки посвящения, мы обе были достаточно пьяны, чтобы оперевшись на друг друга идти ковыляя и пошатываясь. Дженни опиралась на меня сильнее, что затрудняло мой и без того сложный путь, заплетающимся языком она просила довести ее до общежития и ни в коем случае не бросать прямо здесь. В состоянии средней степени опьянения такая ноша казалось мне непосильной, но я упорно продолжала идти сама и поддерживая все больше ослабевающее тело соседки, как вдруг из мимо проезжающей машины в окно выглянул парень и окрикнул Дженни по имени.
– Калеб! -крикнула она в ответ, – Может подвезешь? – машина остановилась, с пассажирского сиденья вышел Калеб с бутылкой виски в руке и произнес:
– Место только для одной.-лукаво улыбаясь сказал он, Дженни мгновенно высвободила свою руку больше не опираясь на меня, но я успела ее перехватить, когда она направлялась в машину – Дженни, – окликнула я ее, -это твой друг? – она обернулась, ее глаза выражали насмешку, – Конечно, с каких пор ты ведешь себя как мамочка? – спросила она, не дожидаясь моего ответа, Дженни одернула свою руку, бросив на меня жалостливый взгляд, она спешно побежала к машине. Прохладный воздух и тишину пронзили радостные крики и пьяный смех, машина дав по газам умчалась вдаль по улице, оставив меня одну. Чувство колкого стыда и неловкости сопровождали меня весь путь до общежития, сбросив ношу разум приходил в себя и оказавшись в комнате, я и вовсе протрезвела окончательно. Обида прожигала глаза, но я не позволила слезам пролиться, Дженни была права, с чего я решила что могу вмешиваться в ее дела, она взрослый человек, и способна самостоятельно принимать решения. Сглотнув ком в горле, я приняла душ и отправилась спать. С тех пор наши отношения имели очевидную пропасть, и все же такая практика пошла нам на пользу, наши границы были четко очерчены и никто не пытался выстроить мост между берегами.
Я внимательно осмотрела свою сумку, тетради, ручки, зеркальце, маленький швейный набор и аптечка, все что может понадобиться всегда лежит в сумке, многие брали с собой ноутбук для записей, но у меня он появился не так давно, и я все еще не успевала синхронно печатать за преподавателем, зато писать от руки помогало мне лучше запоминать материал. Открыв дверь я столкнулась в коридоре с Минди, но ее внимание полностью поглотил телефон, звуки нажатия клавиш издавались безостановочно, приближаясь к нашей комнате, ее шаг замедлился, даже жвачка во рту казалось застыла между рядами белоснежных зубов. Наконец, с усилием оторвав свой взгляд от телефона, она посмотрела сквозь меня в сторону приоткрытой двери, Дженни уже поднялась с постели, прикрывая дверь шире впуская Минди.
Каждое утро начиналось одинаково, Минди забегала на несколько минут перед занятиями, что странно, ведь на общие лекции они приходили раздельно. Вот и сейчас, не дожидаясь приглашения свалить и оставить их наедине, я ушла.
Конец ознакомительного
