кое, но без угрозы для жизни. Убрав всех насекомых, ее завернули в несколько одеял, чтобы согреть, поставили капельницу и дали бутылочку с питьем для восстановления водного баланса, а также ввели небольшую дозу кортизона против боли и раздражения от укусов.
Вероятность отдаленных последствий была невелика – во всяком случае, так сочли в тот момент врачи. Возможно, от самых серьезных укусов насекомых останутся рубцы. Но младенцы в возрасте четырех месяцев не помнят таких травматических переживаний. Так принято было считать в 90-е годы, и с тех пор мало что изменилось.
В ту ночь ярко светила луна, небо усыпали звезды, а над болотом поднимался туман. Вокруг лежали глубокие синие тени.
Около трех часов утра забрезжил первый бледный рассвет. Оставалось еще два-три часа до того, как солнце покажется над горизонтом, но стало чуть светлее, и тени сделались менее контрастными. Это несколько облегчало поиски мамы девочки, 27-летней Хелены Стормберг. После обнаружения ребенка операцию сосредоточили в северо-западной части болота.
Девочку нашли в светло-зеленой переноске марки BabyBjorn – своего рода тканевой корзине с ручками, весьма распространенной в начале 90-х. Рядом стояла плетеная корзинка, до половины заполненная морошкой.
Полицейский пес Чарли, самый толковый во всем Норрботтене, тут же взял след женщины рядом с корзинкой.
Следы шли кругами и дугами по кочкам и вокруг кустов – судя по всему, она долго ходила вокруг, собирая ягоды. Наконец Чарли обнаружил след, отличавшийся от остальных, ведущий прямо на болото. Кинологу Петтерссону, инспектору полиции из Питхольма, очень трудно было следовать за своей собакой. Четыре или пять раз он чуть не провалился в трясину, но тут Чарли дошел до конца полосы мха и замер. Там, в двухстах метрах от корзинки с морошкой и младенца, след обрывался.
По ровной и блестящей, как зеркало, поверхности скользили водомерки. В остальном же не было никаких признаков живых существ – ни человека, ни животных. В серо-коричневой воде болота отражались силуэты неподвижных сосен на фоне ночного неба.
Хелена Стормберг как сквозь землю провалилась – в самом буквальном смысле слова.
Спасательная команда осознала это в тот момент, когда из-за гор на северо-востоке выглянуло солнце. Все члены команды были хорошо знакомы с народным фольклором – преданиями о людях, провалившихся в болото, которых поглотила бездонная трясина. Как они бродят по ночам в тумане, жалобно завывая среди расщелин гор и верхушек сосен. Вот какие мысли пронеслись в голове мужчин, прочесывавших лес. На пару мгновений мир вокруг них замер, словно птицы, ветер и болотные лягушки разом затаили дыхание.
В следующую секунду мир окрасился в ярко-красный цвет, и зазвучала природная симфония: из ниоткуда налетела буря, задрожали листья осины, зашипели выходящие из болота газы, запели пеночки, приветствуя рассвет.
Поиски продолжались, круг все расширялся, и в половине восьмого утра 15 августа была обнаружена темно-синяя ветровка Хелены. Она была брошена на куст можжевельника у края болота, почти в километре от переноски с ребенком и корзины с морошкой. В правом кармане куртки лежали ключи от машины и от квартиры. Во внутреннем кармане – бумажник с деньгами, права, банковская карта и пейджер.
Водолазы произвели несколько погружений на месте ее исчезновения – в трудных условиях, с риском для жизни. Это не дало никаких результатов.
Тело Хелены Стормберг так и не нашли. Больше о ней никто ничего не слыхал.
Стало быть, она нашла свое последнее пристанище где-то в болоте Кальмюрен, убаюканная белыми мхами, грибами, водорослями и ракообразными.
Поговаривали, что иногда над болотом слышны ее песни – особенно туманными ночами на исходе лета, похожими на ту, когда она пропала.
Говорят, то были колыбельные – прозрачные и печальные.
Часть 1
Викинг
21 августа 2020 года, пятница
Тридцать лет спустя
Холл находился на втором этаже больницы Стентрэска, стены здесь были выкрашены в розовый цвет. Чуть ниже потолочных галтелей повисли голубые пушистые облачка. Краска кое-где подтекла. При желании можно было представить себе, что облачка плачут.
Викинг Стормберг в полицейской форме чувствовал себя здесь неуместно. На эпидемию коронавируса наложился сезон отпусков, его в любой момент могли дернуть по вызову. Тогда уже времени заскочить домой переодеться не будет.
Вот о чем он размышлял, сидя в то утро в больничном холле – это были последние его мысли перед тем, как мир рухнул. Что по дороге на работу он остановится в кондитерской Хольмдаля и купит себе бутерброд с фрикадельками. А еще надо бы попросить Карину Бюрстранд пополнить автомат по продаже напитков. Из таких мелочей и состояла его
