в том…
– Одна тысяча сто пятнадцать, – выдал ректор, поворачиваясь ко мне.
Весьма пожилой мужчина. Настолько пожилой, что напоминал скелет, обтянутый кожей. Все его лицо изрезали глубокие морщины, и он больше походил на сушеный финик, чем на дракона. У него были густые седые брови и впалые голубые глаза с вертикальными зрачками. Борода отсутствовала, но на щеках и подбородке торчали редкие пучки волос разной степени длины. Но меня удивило не это, а наличие зеленых чешуек, которые выступали на его лбу и подбородке.
– А если прибавить восемьсот тридцать шесть? Сколько будет? – требовательно спросил ректор, ткнув в мою сторону тощим пальцем.
Ответила я не сразу. Сначала надо было вспомнить первое число. А потом уже складывать его со втором.
– Тысяча девятьсот пятьдесят один, – не очень уверенно ответила я.
– Точно! Одна лишняя! Лишняя ступенька! – заорал дракон, радостно улыбаясь, а потом выдал: – Надо ее сломать.
– Зачем?
– Для порядка!
Странный ректор, продолжая что-то бормотать себе под нос, сделал пару шагов ко мне. Но не дошел. В следующую секунду раздался громкий треск, затем глухой звук. Будто что-то упало на пол.
Мы оба замерли и синхронно посмотрели вниз.
– У вас… хвост вывалился, – упавшим голосом произнесла я.
– Хм, – многозначительно выдал ректор. – Действительно.
Я о таком даже не слышала. У драконов два облика: человеческий и собственно драконий. Есть еще пограничное состояние, когда дракон не может контролировать свои эмоции и его зрачки становятся вертикальными, а на коже выступает чешуя. Но никогда! Никогда у них не появляется хвост! Такое ощущение, что господин ректор застыл в пограничном состоянии. И оно, видимо, ухудшается…
В этот момент мне пришла в голову мысль, что Элиос Драк никакой не родственник того самого чокнутого, который создал Разрыв, а он сам и есть.
– Чаю хотите? – неожиданно предложил он.
– Спасибо, но мне бы бумагу подписать. О переводе с бытового факультета на боевой.
– Боевой? Такая милая девушка и боевой маг? – всплеснул руками дракон.
– Да, так вы подпишете? – с надеждой спросила я, протягивая ему документ.
– Да-да-да! Конечно!
Ректор выхватил из рук бумагу, бросился к столу, что-то написал, а потом, совершенно счастливый, вернул ее мне.
– Вот!
– Семь тысяч восемьсот девяносто две ступеньки, – прочитала я в правом верхнем углу листа.
– Именно! Но это еще не все! Приходите завтра, мы посчитаем оставшиеся! А теперь мне пора, всего доброго, – засуетился он, мягко, но весьма требовательно выгоняя меня из своего кабинета.
Я была в таком состоянии, что позволила себя выпроводить.
Только вышла в коридор, как за моей спиной хлопнула дверь. Это немного привело в чувство. Словно очнувшись ото сна, я смяла бумагу в руках и осмотрелась,
