тебе, Элли? – девушка обхватывает двумя пальцами подбородок парня, поворачивая из стороны в сторону. – А теперь, малыш, повернись и покажи свою попку.
Пленник несмело поворачивается спиной. Меня тошнит от происходящего, этот парень не вещь, и его задница интересует меня меньше всего.
– Наклонись! – сестра в привычной манере отдает приказ. – Давай, покажи себя во всей красе, – хихикает Мелисса.
От её приторно сладкого голоса бросает в дрожь. Сейчас она показательно сюсюкает, как бы показывая рабу мягкий нрав, но я же знаю, что творится за закрытыми дверями каюты. Мне заведомо жаль этого мальчика, но перечить старшей сестре или проявить протест, значит, заработать себе проблемы. Отец не потерпит от меня слабости, скорее собственноручно выкинет в открытый космос, чем позволит противиться его власти.
Остальные рабы уже не интересуют сестер, они нашли свою цель в истощенном парне, смотрящим на все сквозь слезы. Такие взгляды часто можно встретить у совсем юных, например, как он. А вот остальной товар – они понимают, что происходит, особенно, когда мы уводим мальчишку. В очередной раз, мысленно прошу у него прощения и даю себе снова обещание сбежать из этого проклятого места, но память все равно возвращает меня в прошлое:
В маленькой темной каюте раздается громкий звук хлыста, со свистом рассекающего воздух, а после оглушающий крик боли. Потом ещё и ещё, пока раб не начинает рвано хватать воздух ртом, задыхаясь от страха… Звонкий смех сестры вторит его жалобным всхлипам. Ливи всегда нравилось наблюдать, как они страдают, чужая боль возбуждала ее.
– Ну что ты, дружок, – Оливия трепет судорожно хватающего воздух ртом мужчину за щеку. – Это всего лишь десять. Мы только начали.
Вдоль его спины тянутся кровавые полосы рассеченной кожи. Руки и ноги крепко связаны под деревянной лавкой, лишая возможности двигаться.
– Я все сделаю, госпожа, – шепчет он разбитым в кровь губами.
– Конечно, – она улыбается вполне искренне, – уже делаешь.
Оливия подходит к металлическому столу, где разложены приспособления для её любимых развлечений, и берет бутылку из зеленого стекла. После чего возвращается и медленно выливает содержимое на израненную спину раба. Мужчина выгибается от очередной боли.
– Гипертонический раствор поваренной соли? – с интересом спрашивает Мелисса.
– Конечно. Сменишь меня? – Оливия протягивает хлыст сестре.
Мелисса несколько раз перекладывает его из руки в руку, примериваясь, а после резко бьёт.
Ещё один крик, переходящий в глухой то ли рык, то ли хрип, а под лавкой растекается лужа.
– Как некрасиво, – Оливия наигранно сморщила нос. – Нужно тренироваться, дружок.
Я тяжело выдохнула, отворачиваясь и сползая по двери каюты прямо на пол. Мелисса настолько увлеченно наносит удары, что даже не замечает, что происходит вокруг. Не хочу в этом
