равно, – подумала девушка, – какое дело мне до глупой Миранды».
Она вышла посмотреть, как обстоят дела в комнате отца, и услышала за дверью залы отчетливый разговор:
– Миранда, – говорил Флетчер, – я слышал, как вы невежливо, нехорошо отвечали бездомной девушке, которая не сделала вам ничего худого.
– Она врет, если пожаловалась, – сказала Миранда. – Сама же пристала ко мне и говорит: «а что, богат ли ваш хозяин?»
– Неправда, я слышал, когда проходил под окнами, другое.
– Ну, хорошо, я буду говорить как с принцессой.
– И это лишнее, говорите с уважением, так как она моя гостья. Это все, а на следующий раз я выдам вам ваше жалованье и забуду о вас.
– Что это ты такая веселая? – спросил Ферроль, когда Харита пришла вниз.
– А вот так, мне весело, – сказала Харита и села рядом с Флетчером. – Я отошла. Побыла в комнате. Я засну крепко, сынок. Застряло? – обратилась она к Флетчеру, который не мог прососать трубку. – Сейчас. Чем же? Гвоздя нет. Разве булавкой? Но нет и булавки.
– Обнищала, – шутит Ферроль.
– Нет, сынок, мы не нищие, у нас нет только денег.
Харита выбежала на двор и принесла длинную колючку акации.
– Колупайте-ка этим, – сказала она, предварительно тронув пальцем колючки.
– Прочищено, – заявил Флетчер, испытав орудие Хариты. – У акации есть колючки, они защищают ее, а есть ли они у вас?
– Нет! Абсолютная бесколючесть кругом, можно пощупать, – расхохоталась девушка, потом задумалась и стала водить пальцем по скатерти.
Вскоре после того Ферроль улегся спать, весьма довольный настоящим отдыхом после утомительного пути; ушла, поцеловав на ночь отца, и девушка в свою комнату, но не разделась, а стала прислушиваться. Когда Ферроль начал храпеть, она тихо зашла к нему, взяла его сильно проношенные брюки и, пятясь на цыпочках, удалилась, но когда притворяла дверь, то увидела, что в зале стоит Флетчер.
Смутясь, Харита быстро свернула брюки и потупилась, а Флетчер подошел к ней.
– Вы не спите еще? – сказала девушка, держа отцовскую вещь за спиной.
– Я ложусь поздно. Отнесите эту починку к себе и вернитесь, я хочу поговорить с вами.
– Хорошо, а потом я буду штопать, так как тут есть, понимаете, небольшие отверстия. Необходимо, ничего не поделаешь. Я вернусь; только я отнесу.
Флетчер стоял, задумавшись. Рассеянно взглянув на возвратившуюся девушку, он увел ее на маленький железный балкон.
– Сегодня ли, завтра ли, но этот разговор нужен. Я одинок, стар и соскучился без людей. Оставайтесь здесь жить навсегда.
– Благодарю вас, – сказала, оторопев, Харита, – но я не могу решать сама такой важный вопрос.
– Да, поговорите с отцом.
– Допустим, он согласится. Как же мы будем жить? Горестно жить из милости.
– Горестно жить из милости,
