Под рев двигателей, взметая воздушными струями клубы песка и пыли, недалеко от Стелена опустился орбитальный катер. Посадочные опоры ударили о бурую землю. Стелен не шевелился, накрытый потоком песка и пыли. Перед внутренним взором словно полыхнуло ярким белым светом.
Рев двигателей ослаб до еле уловимого шума. Песок и пыль осели. Стелен отметил – внешнюю дверь шлюзовой камеры орбитального катера украшает желтый шестиугольник c черным черепом и перекрещенными гаечными ключами. Такой же знак изображался на рукаве его скафандра – он нарочно проверил. От него не укрылась произошедшая за мгновение перемена: под ногами лежала бурая земля, огромная белая звезда пылала на черном небе.
«Я знал, что это так, – подумал Стелен. – Почему я видел иначе?»
Выдвинулся скат, внешние двери шлюзовой камеры раздвинулись. В ярком проеме появилась девушка, она спустилась по скату к Стелену. Казалось, ее облачение составляет бесшовный серебристый комбинезон, повторяющий каждую складку тела, но Стелен отверг эту мысль. У девушки не было ни шлема, ни снаряжения жизнеобеспечения.
– Кто ты?
– Меня зовут Лу, если ты забыл, – ответила девушка. Короткий хвост на затылке, собранный из зачесанных назад волос, придавал ей задорный вид. – Ты пойдешь со мной.
– Я не уверен.
– В чем?
– Ни в чем.
– Роана обеспечит тебя прививкой от неискаженного восприятия. Будешь уверен во всем.
Стелен разглядывал Лу. Он не мог поверить, что ее привлекательное тело – пластичный композитный полимер. Она обходилась без скафандра, значит, ей не требовалось дышать, но от Стелена не укрылись размеренные подъемы груди.
– Объясни, что со мной, – попросил Стелен. – Что было до того, как я попал сюда?
– Мы не знаем, – отозвалась Лу. – Роана займется тобой.
– Почему не ты?
Рассмеявшись, Лу поманила Стелена. Он двинулся за ней к скату. Из шлюзовой камеры они попали в узкий салон с несколькими креслами.
– Раздевайся, – распорядилась Лу. – Быстрее!
Сняв шлем, Стелен принюхался. Пахло пластиком. С помощью Лу ему удалось без задержек выбраться из скафандра. Он был обычным мужчиной с обычным телом в пропитанном потом комбинезоне.
Заняв места, они пристегнулись. Сквозь обшивку проник рев двигателей. Орбитальный катер оторвался от поверхности неизвестного мира, и перегрузка вдавила Стелена в кресло.
Перед Стеленом протянулся коридор орбитальной станции, обшитый серебристыми листами. Стелен сосредоточился на Лу. Происходящее не укладывалось в сознании. Стены, люди, предметы казались неразличимыми, представляя собой подвижную серебристую совокупность.
– Здесь. – Лу остановила Стелена у прозрачной двери кабинета. – Иди к Роане. – Она коснулась пальцем значка на возникшей под ладонью сенсорной панели. – Не волнуйся.
Переступив порог, Стелен попал в зеркальный кабинет. За большим прозрачным столом, положив ногу на ногу, располагалась Роана. Прозрачный лабораторный костюм позволял видеть – она обычная женщина с обычным телом.
– Стелен, садись. – Роана улыбнулась. – У тебя неприятности.
Заметив прозрачное кресло, отсутствовавшее мгновение назад, Стелен опустился в него. Роана молчала. Он тоже молчал, размышляя о неприятностях. От взгляда холодных глаз Роаны его пронизало чувство одиночества. Возникла мысль: внешность Роаны – обман.
– Да, некоторые остаточные явления есть, но не более. – Роана поджала губы. – Тебе придется посетить меня еще раз.
Стелен не успел открыть рот, как его окружила чернота.
Чернота рассеялась, и Стелен обнаружил себя в зеркальном кабинете перед Роаной. Под ним пружинило прозрачное кресло. Значит, он только что сел… Холодные глаза Роаны изучали его из-под полуопущенных век.
– Сколько прошло времени? – осведомился Стелен. – Где я был?
Роана повела рукой. Над столом вспыхнула голограмма. Стелен увидел себя в операционном блоке – лишенного одежды, висящего на блестящих приспособлениях внутри прозрачного куба. Трубки с голубой жидкостью тянулись из его тела.
– Что это? – Стелен сглотнул. – Что вы сделали со мной?
– Мы разложили тебя, – сообщила Роана. – Чтобы выяснить причину твоих повреждений, не из праздного любопытства. Это была крайняя мера, если учитывать тяжесть твоего состояния.
Стелен не смог отвернуться от голограммы, хотя видеть себя, слой за слоем лишающимся живых тканей, было тяжело. Его кровавая плоть билась внутри прозрачного куба от боли, но он не помнил боли. Выступившие из-под мышечной ткани черные
