политики царизма, включая практику несения воинской повинности, развертывания войск, подготовки и пополнения офицерского корпуса и территориально-административного деления России. Все это зачастую было связано со спорами вокруг военной доктрины и с ведомственным противоборством как в самой армии, так и между министерствами – военным, внутренних дел и финансов274
Структуру общества больше всего затрагивали те действия власти, которые регулировали пополнение личного состава или рекрутирование войск. Рекрутская система была введена еще при Петре I и предусматривала пожизненный срок службы. В 1793 г. срок службы рекрутов сократился до 25 лет, в 1834 г. – до 20 лет и после Крымской войны составлял уже 12 лет275. Приходится с горечью констатировать, что уникальная смешанная система России, созданная трудом и кровью многих поколений разложилась и исчезла к середине XIX века. Казачьи войска все более стали приближаться к тактике действия регулярной конницы. Регулярную армию сначала попытались заменить на поселенческие войска, а потом полностью, не оставив никакого боевого профессионального ядра, превратили в кадровую военную организацию, в «вооруженный народ», а фактически в неподготовленное к войне ополченческое войско. Само «государственное ополчение», созываемое на службу в случае войны, служило уже необходимым «пушечным мясом», т. к. после 1812 года никто серьезно его в боевом отношении не готовил276.
Традиционная для России обязательная служба, исключавшая наймы и вербовку (предмет особой гордости), постепенно превращалась в ненавистную для народа «рекрутчину», «повинность», рутину, в которых постепенно погасли как высокая идея служения Родине, так и самобытное русское военное искусство. В течение 100 лет, с 1700 года по 1799 год, для комплектования армии было взято 2 271 000 рекрут, что составляло ежегодно 22 700 человек. Если считать ежегодный прирост населения даже в 2 %, то и в таком случае окажется, что армия бесповоротно вырывала у населения каждый год около 1/3 вновь прибывших работников. Еще более тяжелым оказалось для населения начало XIX века, потому что за время с 1802 по 1815 г. было взято около 2 160 000 рекрут, что составляло 41 % мужского населения в призывном возрасте от 20 до 35 лет.
На протяжении большей части XVIII в. рекрутскому набору подлежали, прежде всего, русские крестьяне. Однако по мере того, как империя расширяла свои границы по всем направлениям и тем самым включала в число своих подданных нерусское население, имперские власти чувствовали себя уже достаточно уверенными в лояльности некоторых нерусских народов и постепенно, в качестве опыта, распространяли на них воинскую повинность. С 1722 г. на военную службу должны были призываться черемисы, мордва и татары, а с 1737 г. и башкиры. Военные власти империи с большой осторожностью включали в ряды вооруженных сил присоединенное и завоеванное население, они были более склонны инкорпорировать нерусскую знать в состав офицерского корпуса277. Таким образом, обессиливая свыше меры
