долетать, воздух стал плотным, а движения давались мне всё труднее. Я физически ощущала связь между мной и моей семьёй и как она меня удерживает от того, чтобы отдалиться от них. Ноющие чувства в груди: сожаление, печаль, горечь.
Я подумала о тех временах, когда женщина была вынуждена уходить из дома каждый месяц в дни крови. На заре цивилизации это правило было одним из первых, появившихся в разных точках земли. Она уходила от близких, потому что считалось, что её присутствие и прикосновение к еде, воде, огню или мужчине могли отравить их или лишить сил. С помощью этого табу люди начали пытаться выстраивать границы между собой и своей природой. В те времена независимость сознания и свобода воли, скорее всего, ещё были недоступны – люди постоянно находились во власти инстинктивных импульсов. В тёмном безвременье души они блуждали между желаниями и противоречивыми позывами, к которым побуждала их природа. Дни крови стали первым табу не случайно – они давали мужчинам возможность сдерживать своё желание, – именно так пишет об этом Эстер Хардинг в книге «Женские мистерии»1. Так во тьме зарождались нерушимые запреты, которые готовили к усилению света сознания, развивали этику, необходимую для становления культуры. Однако до сих пор мы живём в мире, где древние запреты, связанные с женским телом и правом им распоряжаться, продолжают действовать – во внутренних ограничениях, осуждении со стороны социума или даже на законодательном уровне. То, что изначально было необходимо для развития, позже стало главным препятствием на его пути.
Идя по тропе между холмами, я осознавала, как сложно мне покидать своих близких. Как много в этом порыве одновременно страха, одиночества и вины. Я почувствовала себя старше своих 36 лет: я была уже очень стара и кожа моих рук истончилась и стала похожа на пергамент. Тело устало брело между желаниями быть вместе и остаться одной. Я сняла обувь и продолжила путь босиком по песку и камням. Я шла очень медленно, но тропа и не думала заканчиваться, она виляла, поднималась вверх и сбегала вниз. Никто не знал, где я. У меня не было телефона. Я вдруг просто исчезла из мира моей семьи. Кто я без них? Что за историю рассказываю я себе здесь сейчас, когда их крики перестали до меня долетать? Я вспомнила себя на десять лет моложе, когда ещё не было мужа и детей. Я так же брела по лесу босиком, в одиночку. Никто не знал, где я. И никто бы не узнал тогда, если бы я вдруг не вернулась в мир людей. Я была свободна от вины и от обязательств, но и тогда меня охватывал страх от того, как далеко я могу зайти. И первые шаги были полны нерешительности и сомнений. С этими воспоминаниями я вышла к водоёму.
Песчаный берег сменился мелководьем, я погрузилась в воду по щиколотку. Как мне пройти этот путь? Как удержать одновременно мой берег, мою семью и линию совсем другого повествования, которое началось задолго до них и закончится уже после того, как я перестану быть так им нужна? Как мне проложить этот невидимый маршрут, оставаясь в сознании даже в самые
Хардинг Э. Женские мистерии. М.: Клуб Касталия, 2016. С. 85.
