советник будет радый, что ты не жаловаешься.
Второй удар, туда же. Ведьмак закашлялся, и его наверняка бы вырвало, если б было чем. Лысый повернулся боком. Сменил руку. Удар! Геральт снова уставился на пряжку собственного пояса. Хоть это и казалось странным, но выше пряжки не появилась дыра, сквозь которую просвечивала бы стена.
– Ну как? – Лысый немного отступил, явно собираясь размахнуться сильнее. – Нету никаких пожеланиев? Господин Лавроносик велели спросить, нет ли каких? А чтой-то ты молчишь? Язык, что ль, свернулся? Щас я тебе его размотаю.
Удар!
Геральт и на этот раз не потерял сознания. А надо бы, потому что ему как-никак, а внутренние органы еще могли пригодиться. Однако, чтобы потерять сознание, надо было заставить лысого…
Стражник сплюнул, ощерился, снова помассировал пятерню.
– Ну как? Никаких желаниев?
– Есть одно… – простонал ведьмак, с трудом поднимая голову. – Чтоб ты лопнул, сволота поганая.
Лысый заскрежетал зубами, отступил и замахнулся, теперь уже, как и хотел Геральт, примеряясь к голове. Но удар не состоялся. Стражник вдруг забулькал, словно индюк, покраснел, схватился обеими руками за живот, взвыл, зарычал от боли…
И лопнул.
– Ну и что мне с вами делать?
Потемневшее небо прорезала ослепительно яркая стрела молнии, после короткой паузы раздался хрупкий, протяжный гром. Ливень набирал силу, над Риндой проплывала дождевая туча.
Геральт и Хиреадан, сидевшие на лавке под большим гобеленом, изображающим Пророка Лебеду, пасущего овец, молчали, скромно потупившись. Ипат Невилл расхаживал по комнате, фыркая и гневно сопя.
– Вы, сволочные, засранные волшебники! – вдруг взорвался он, остановившись. – Невзлюбили мой город или как? Нет других городов на свете или что?
Эльф и ведьмак молчали.
– Чтобы такое… – захлебнулся ипат. – Чтобы ключника… Как помидор! Вдрызг! В красную жижу! Это бесчеловечно!
– Бесчеловечно и безбожно, – поддакнул присутствовавший в канцелярском покое ратуши богослужитель Крепп. – Так бесчеловечно, что любой дурак догадается, кто за этим стоит. Да, ипат. Хиреадана мы знаем оба, а этому, выдающему себя за ведьмака, недостало бы Силы, чтобы так уделать ключника. Это все работа Йеннифэр, богомерзкой ведьмы!
За окном, как бы подтверждая слова Креппа, громыхнуло.
– Она, и никто другой, – продолжал богослужитель. – Несомненно. Кто ж, если не Йеннифэр, вздумал бы отыграться на государевом советнике Лавроносике?
– Ха-ха-ха! – расхохотался ипат. – На это-то я как раз меньше всего злюсь. Лавроносик подкапывался под меня, на мое место метил. Теперь его уже люди слушать не станут. Как вспомнят, как он по заду отхватил…
– Недоставало еще, чтобы вы начали аплодировать сему преступлению, милсдарь Невилл, – поморщился Крепп. – Напоминаю,
