принес и новое творение, «Белую Книгу», где на 150 страницах повествовалось об арабах и евреях, мирное сосуществование которых, как утверждал неожиданно преобразившийся Каддафи, давно определено судьбой и единой историей. Он призвал израильтян и арабов-палестинцев объединиться в одно государство Изратин (первые три буквы от «Израиль», последние две – от арабского «Фалестин») и жить в мире и согласии. Книга произвела впечатление разорвавшейся бомбы. На глазах у всех, арабов и неарабов, начался стремительный откат Каддафи от прежнего леворадикализма[1].
Джамахирия до войны с НАТО
В октябре 2002 г. Каддафи объявил, что разочарован деятельностью Лиги арабских государств (ЛАГ), которая «не способствует ни объединению арабов, ни развитию арабского национализма. Одновременно ливийский лидер развил беспрецедентную активность на международной арене. 13 августа 2003 г. Ливия направила письмо в Совет Безопасности ООН, в котором уведомила о выполнении условий на снятие санкций, включая признание ответственности за взрывы, выплату компенсаций и отказ от поддержки терроризма. Деньги родственникам жертв (около 7 млрд. долл.) начали немедленно переводиться, что подтвердили соответствующие банки, и буквально через месяц СБ ООН принял резолюцию, снявшую санкции с Ливии[2].
В ноябре 2002 г. Ливия подписала в Гааге международный кодекс об ограничении численности баллистических ракет. В конце 2003 г. отказалась от военных программ, в частности, таких, как производство оружия массового уничтожения (ОМУ) и согласилась с проведением международных инспекций[3]. В начале 2004 г. ратифицировала договор о запрещении ядерных испытаний и конвенцию о запрещении химического оружия, надеясь, что США ускорят нормализацию отношений с Джамахирией[4]. Однако потребовалось еще 2,5 года, когда, наконец, 15 мая 2006 г. Вашингтон объявил о восстановлении в полном объеме отношений с Триполи и об исключении Ливии из списка стран, поддерживающих терроризм[5].
Тогда-то Каддафи, видимо, и успокоился, решив, что смертоносные бури пронеслись стороной и теперь не нужно бояться иракоподобной трагедии для Ливии и участи Саддама Хусейна для себя лично, но он, как представляется, успокоился слишком рано, забыв, с кем имеет дело. Через 5 лет, в 2011 г., он пожалеет об этом. А пока…
Каддафи, довольный Западом, развил бурную представительскую деятельность, разъезжая по европейским столицам с собственным шатром объемом в 135 кв. м, то есть величиной с хорошую четырехкомнатную квартиру, с отрядом телохранительниц-амазонок и украинских медсестер и даже в сопровождении верблюдиц. Так, в апреле 2004 г., во время визита в Брюссель, шатер Каддафи был установлен в парке, окружающем правительственный замок Валь-Дюшес. Через три года Каддафи развернул свой шатер на лужайке возле дворца Мариньи. В 2009 г. первый официальный визит Каддафи в Рим был начат с монтажа шатра в парке Вилла Дориа Памфили. Без малейшего сопротивления обошлось и на просторах бывшего СССР: Киев выделил территорию для развертывания шатра на Липской, 4; Минск предоставил место в одной из государственных резиденций «Заславль»; в Москве шатер собрали на земле Тайницкого парка. В столице России в шатре Каддафи побывал не только В. В. Путин, но с ним и певица Мирей Матье, выступавшая в тот вечер с концертом в Кремлевском дворце. А свой киевский шатер Каддафи подарил тогдашнему президенту Украины В. Ющенко.
Только в США, где Каддафи готовился выступить с речью на 64-й сессии ГА ООН, ему было отказано в размещении шатра на территории центрального парка Нью-Йорка по соображениям безопасности. Запретили развертывать сооружение и власти штата Нью-Джерси в городе Энглвуд, где находится резиденция посла Ливии. В конце концов, это было сделано на частной вилле миллиардера Дональда Трампа в округе Вестчестер (Нью-Йорк). Пресса сообщала, что Каддафи, попивая молоко привезенной с собой верблюдицы, мрачно смотрел в сторону небоскребов, не обмолвившись при этом ни одним словом[6]. Но после он уже никуда с шатрами не ездил. Зато в своем двухчасовом выступлении (вместо 15 минут) на Генеральной Ассамблее ООН в сентябре 2009 г. он уделил немало внимания «нашему сыну» Обаме, сыну Африки, похвалив его за слова, сказанные американскому народу: «Демократия не может быть навязана извне»[7]. Каддафи, считавший себя к этому времени «царем африканских царей» и президентом Соединенных Штатов Африки, видимо, зарвавшись, посчитал Обаму своим «визави», «вежливо» именуя его сыном, как представили дело некоторые СМИ. «Да, нашим сыном», хотел сказать Каддафи, который обещал проводить политику невмешательства во внутренние дела других стран. 19 марта 2011 г., на третий день восстания в Ливии, Каддафи в своем письме Обаме назвал его уже «мой сын» и просил о помощи. Однако весна 2011 г. и начало бомбардировок Ливии показали, насколько Каддафи ошибался: цвет кожи президента на американскую политику не влияет, и это правильно подметил коллега Ф. Бригг в своей последней книге о Каддафи[8].
Ливию к более тесному сотрудничеству
Каддафи М. Белая книга (араб. яз.), б.г., б.м., 2002.
Егорин А. З. Муаммар Каддафи. М.: ИВ РАН, 2009, с. 382.
Известия, 13.03.2003.
Известия, 14.01.2004.
Время Новостей, 17.05.2006.
Бригг Ф. Каддафи – «Бешеный пес» или народный благодетель? М.: Эксмо, 2011, с. 203–216.
Там же, с. 217–219.
Там же, с. 218.
