бросается в глаза: такие шляпы носят ковбои в американских трюковых картинах.
На литейный двор прямо к печам въезжает коляска. Лакированные крылья матово блестят сквозь свежую пленку пыли.
С подножки соскакивает директор завода Адам Александрович Свицын. У него фигура спортсмена и танцора. Свицын – светский лев среди инженерства Юга, самая яркая его звезда, самая блестящая карьера.
Два человека подходят к Курако с разных сторон – директор завода и вернувшийся из ссылки горновой.
– Здравствуйте, Михаил Константинович, – говорит Свицын. – Из правления получен ответ на ваше предложение. Пойдемте…
– Курако? Константиныч? Ты ли?
Курако оборачивается и видит молочного брата. Они обнимаются, целуются, откидываются назад, смотрят друг другу в глаза и обнимаются вновь.
Курако мало изменился за восемь лет – он отпустил усы и бородку, глаза остались прежними – черными и блестящими, как черносливины.
Свицын прищуривает глаз. Он ожидает. Скулы двигаются, будто он жует.
Курако обращается к человеку в американской шляпе:
– Знакомьтесь. Это Максименко, я рассказывал о нем. Это Макарычев, Иван Петрович, – мой помощник.
Максименко не привык здороваться с инженерами за руку. У Курако все было иначе – Макарычев крепко тряхнул руку горнового.
– Иван Петрович, – говорит Курако Макарычеву, – слышали, получен ответ. Пройдете с Максименко ко мне. Я скоро приду.
Свицын пожевывает. Он садится вместе с Курако в коляску и молчит всю дорогу.
Максименко и Макарычев ждут Курако.
В Юзовке у Курако квартира в восемь комнат. Он занимает две, остальные пустуют. В самой большой комнате стены выложены книгами. Корешки, как разноцветные кирпичики, поднимаются до потолка. Здесь беллетристика, история, социология, и ни одной книги по металлургии. На большом столе несколько пузатых квадратных папок, похожих на переплетенные комплекты газет. Это знаменитый куракинский альбом чертежей. Из заграничных и русских журналов, из книг Курако вырезает чертежи, собирает из заводских архивов и вклеивает в альбом. Таких альбомов в России только два: у Курако и у профессора Михаила Александровича Павлова – отца русской металлургии.
Рядом с папками пишущая машинка «мерседес». Ее косой курсивный шрифт знают в Юзовке, в Мариуполе и на Краматорке. Курако отмечает интересные статьи в американских журналах, их переводят и размножают на «мерседесе». Курако рассылает их своим ученикам.
После ареста Курако отбыл ссылку в Вологодской губернии.
В 1910 году он вернулся к любимым печам. Свицын пригласил его начальником доменного цеха Юзовки.
В Юзовке Курако перестроил две печи – ввел наклонные мосты, американские глубокие горны, пушки для механической забивки лётки после выпуска. Печи шли ровно и выдавали чугуна вдвое больше, чем раньше.
Летом
