поближе к работе и саду. Бабушка же в той, что осталась от мамы. И он точно не знал, что мы здесь.
Весь путь до его дома уговариваю себя, что всё будет хорошо. Я приду, обработаю собаке лапу, а потом без лишних разговоров – уйду.
Этого плана придерживаюсь до дверей его квартиры. Нажимаю на кнопку звонка, через полминуты слышу поворот замка. Дверь распахивается, и я вижу на пороге Новака.
Он как всегда в своей манере – ходит по дому без футболки. Судя по шортам, в которых он обычно тренируется, и перебинтованным рукам, только что разминался.
Но разве он не ушёл из бокса? Зачем продолжает заниматься?
Глупый вопрос, Ник. Ты можешь бросить спорт, но спорт никогда не уйдет от тебя так просто.
– Я к Джеку, – выпаливаю вместо «привет».
– Не ко мне же, – иронично, но без эмоций проговаривает, отходя от двери. Поворачивается ко мне своей по истине мощной и натренированной спиной. На все лопатки протянулась татуировка в виде ангельских крыльев. Знаю, что он её ненавидит. Сделал в молодости, в начале карьеры, по глупости. – Заходи.
Перешагиваю порог, хлопаю за собой дверью. Разуваюсь, не выпуская из рук небольшую сумку, где лежат все лекарства и материалы для перевязки.
Спешу за мужчиной, невольно оглядываясь по сторонам.
Квартира большая, двухэтажная. Для одиночки – перебор с помещением.
Или у него кто-то есть? За четыре года у него явно были отношения… Он ведь любимец девушек.
Мотаю головой. Не хочу забивать её этими мыслями.
Заходим в гостиную. Замечаю Джека, отдыхающего в большой и просторной лежанке.
– К лапе лезет? Или ты не следил? – включаю врача, а не девушку, что решает проверить, как живет её бывший.
– Пытался пару раз. Потом перестал.
Джек умный: скажешь – и всё поймёт.
При виде меня открывает глаза, но голову не поднимает. Болеет, солнышко… Он ещё после витаминов и капельниц. Крови много потерял.
Присаживаюсь на пол, рядом с Джеком. Неудобно до жути. Надо было надеть что-то свободное, а не узкие джинсы.
Машинально чешу пса за ухом.
– Мне надо, чтобы он лёг на спину, – прошу. Леон садится на диван, откидываясь на его спинку. Он будет смотреть?
– Скажи ему это. Ты же знаешь, что он выполнит.
– Вы хозяин, – проговариваю вежливо и ставлю между нами стену этим обращением.
А во рту горечь собирается. Всё потому, что два года из жизни так просто не забудешь.
– Дайте команду или переверните его сами.
– Скажи. Он послушает, – напирает, как и всегда.
Вряд ли. Пёс уже забыл меня за четыре года. Хотя раньше… да, он слушался и меня.
– Упертый баран, – цежу сквозь зубы на Новака. Замечаю краем глаза, как дёргается его плечо от недовольства.
– Джек, – слетает с моих губ. – Перевернись на спину.
Пёс медленно
