вать стояла настолько близко к одному из письменных столов, что места хватало ровно на то, чтобы сесть за него. Вся его поверхность была беспорядочно покрыта линейками, бумагами и измерительными приборами. Второй стол стоял непосредственно у окна и тоже был погребён под инструментами. Единственными островками порядка на поверхности столов были маленький чайник и кристалл, испускающий оранжевое свечение. Последним, на что ещё оставалось место в комнате – был покосившийся шкаф, сразу за которым начиналась дверь.
Но нельзя было забывать и про последние тела в комнате – двух молодых людей. Один валялся на верхнем ярусе кровати, раскинув руки, насколько позволяло пространство. Он свесил ногу, дал ей немного поболтаться, после чего вытолкнул остальное тело. Раздался глухой удар. За ним последовало несколько нелицеприятных слов вперемешку с ворчанием.
Второй молодой человек внимательно осматривал валяющиеся на полу предметы гардероба. Он поднял один относительно чистый и стал крутить перед собой, пытаясь определить часть тела, для которой он предназначен.
– Это твоя рубашка или моя? – спросил он, игнорируя продолжительные стоны соседа.
– Какого она цвета?
– Синяя… я полагаю.
– Тогда твоя. Мои все – серые.
– Тебе бы гардероб разнообразить.
– В любом случая, я не иду.
– Что?! – Рубашка выпала из рук молодого человека. – Ты спятил? У неё юбилей. Двадцать лет. Как можно пропустить такую важную дату?
– Мне завтра доклад сдавать, Ал.
– Тот, что ты должен был писать весь семестр?
– Да.
– И много уже готово?
– Ну… я написал введение.
– Так это же, считай, полдела сделано. Успеешь дописать до вечеринки.
– Мне нужны ещё исследования. – Молодой человек наконец поднялся с пола, только чтобы сесть на кровать. – Я весь день проведу в библиотеке.
– Это всего лишь доклад. Какой смысл так горбатиться?
– Я не хочу, чтобы Барлоу опять выносил мне мозги.
– Это же Барлоу, он в любом случае вынесет тебе мозги.
– Хотя бы дам ему меньше поводов. В любом случае, тема повторяет мой диплом. Рано или поздно пришлось бы заниматься этим исследованием.
– Печально, – молодой человек по имени Ал покачал головой. – Весь курс отмечать будет.
– Что, в их с Лейлой комнате? Она, конечно, на порядок больше нашего чулана, но на всех там места не хватит.
– Забыл, что ли, как моё двадцатилетие отмечали? Просто будем праздновать по всему этажу.
– Твоё я изначально не шибко помню. Тогда я уже после десяти минут был порядком навеселе.
– И неужели, ты не хочется повторить такой чудный опыт?
– Ты говорил: я пытался из окна выпрыгнуть.
– Да это всё равно невозможно, окна академии прочнее бронеплиты.
– Ты говорил я использовал сингулярный резак и уже проделал дыру.
– Предположительно, лично сам я этого не видел?
– И почему?
– Потому, что сам был в стельку.
– Иди уже. Обещаю: если управлюсь быстро, то тоже приду.
– Ну вот, другое дело. Трудись и не будь, как солдат в рекомбинаторе.
– Ну только это не начинай. Ты даже не знаешь смысла этой фразы. И Барлоу никогда не расскажет нам, что это за анекдот такой.
– В том и обаяние, друг мой. Тайна делает выражение ещё более притягательным. Если однажды я узнаю оригинал, оно утратит свою силу.
Молодой человек навесил на себя галстук в сине-жёлтую полоску и отправился к шкафу, из которого достал коробку в разноцветной обёртке, попутно заталкивая обратно вываливающиеся вещи. Направившись к двери, он развернулся и улыбнулся соседу.
– Ну, Томми, я пошёл. Надеюсь, увидеть тебя на вечеринке до того, как напьюсь.
– Да иди ты уже.
Избавившись от главной помехи, Томми наконец мог как следует потянуться и подыскать себе одежду из тех, что свисали с кровати. Он подошёл к столу у окна и заглянул в чайник. Убедившись, что внутри есть вода и, что важнее, это именно вода, он нажал на кнопку в ручке. Чайник стал испускать оранжевое свечение. Томми заварил себе чашку кофе и прихватил со второго стола холодную сосиску.
Закончив с богатым студенческим завтраком, молодой человек отправился к столу у окна. Он бросил взгляд на кристалл, а затем выдвинул верхний ящик, в котором
