и вздохнула. Если этот принц попытается захватить власть, его убьют. Нельзя быть рядом с ним в этот момент. Но можно быть на правильной стороне. Главное, чтобы он не догадался.
– Хорошо, – прошептала я едва слышно.
– Вот и отлично, – Рингольд тут же выпрямился и наклонил голову вбок, чтобы обратиться к моему брату. – Ты готов? Заводи шарманку. Давай, нужно двигать.
– А, что? Сейчас? – Курт оторопел.
– Можем подождать пока для Мраков смертную казнь введут. Ну, давай, – Рингольд неторопливо покрутил рукой в воздухе. – Как ты это делаешь?
– Прямо сейчас? Я-я не могу… Да и вообще… Куда прыгать-то?
– К Директории. К самому главному!
– Я не знаю как. В прошлый раз я на портрет смотрел.
– Так, найдется, здесь картина или что-нибудь типа того, – Рингольд обернулся к мадам Оверон.
Та на секунду замерла, размышляя. Тут зашевелился один из мужчин, что до этого сохранял молчание. Он вытащил бумажник, а оттуда – банкноту в тысячу мин.
– Это подойдет? – он протянул купюру.
– Конечно, – Курт встрепенулся и схватил деньги. Затем бросил короткий взгляд на дарителя. Наверняка, размышляет, нужно ли будет возвращать.
В центре самой крупной банкноты в Ниневии был портрет главы Директории Дитриха Мосбаха. Короткие уложенные седые волосы, живые глаза и гладко выбритое лицо вопреки традиции отращивать бороду после пятидесяти. Курт провел пальцем по лицу на бумаге.
– Да… – его голос вдруг стал серьезным. – Я его чувствую.
Мне стало не по себе, эта его новая способность пугала меня, она была противоестественной, странной, чужой. Ее не должно было быть у Курта. Хотя священники говорят, что способностей Мраков в принципе существовать не должно…
Брат поднял голову и посмотрел влево, как раз на Веймара. Тот заозирался, потом ткнул себя в грудь в вопросительном жесте. Курт не обратил внимание, он, словно, смотрел сквозь мужчину.
– Зашибись! Что теперь? Мне тебя за руку взять? – Рингольд попытался вновь привлечь внимание.
– Н-наверное, – Курт выкарабкался из кресла, – только зашибать не нужно.
Рингольд цокнул языком, но тут же положил ладонь на локоть моему брату, я тут же вцепиться во второй.
– А ты куда? – принц поднял бровь.
– Туда! Не отпущу его одного, – рявкнула я.
Не рассказывать же ему весь план, который уже родился у меня в голове. Рингольд просто пожал плечами. Мы замерли. Прошла минута.
– Так не получится, – Курт как будто только сейчас вспомнил об этом. – Нужно, чтобы кто-то меня напуга…
Он осекся и оглядел присутствующих злобным взглядом. Затем стряхнул мою и Рингольда руки и двинулся к столу, затем вернулся – уже с ножом для бумаг.
– Курт…
– Нужно сделать больно. Помнишь, что пацан сказал? – он вскинул руки. В одной была зажата
