пошутила я.
Просто из всех методик лечения меня разве что электрошоком еще не били. Все прочие методики уже испробовали.
– Не шути так, Элизабет! – возмутилась мать. – В Бредслере смогут тебе помочь!
Нет, не смогут.
– Ты говоришь так про каждую новую клинику, мама.
И что в итоге? Никакого прогресса, одно сплошное разочарование.
– В этой я точно уверена. Тебя готовы принять уже на следующей неделе.
О нет!
– Мама, я…
– Даже слушать не хочу твои возражения!
Я вздохнула, отложила вилку в сторону и серьезно посмотрела на родителей. Отец, как всегда, отвернулся. Лицо дочери его ужасало. Мать встретила мой взгляд воинственно, собираясь до последнего отстаивать свою точку зрения.
– Прости, мама, но я никуда не поеду. Мне жить-то осталось два месяца в лучшем случае. Можно я проведу их дома, как нормальный человек, занимаясь любимыми делами, а не на больничной койке, нашпигованная трубками и катетерами, как праздничная утка яблоками?
– Мы едем! – закричала мама, ее губы затряслись. – Точка!
Я закрыла глаза. Ну все, сейчас начнется. Как же я от этого устала! Невыносимо!
«Я могу вам помочь, Элизабет Фрайн. Исправить то, что с вами случилось. Приходите завтра вечером к отелю «Илай и Брайз». В девять. Не опаздывайте».
Поганец! Паршивый поганец! Зачем он это сказал? Для чего?! Чтобы я постоянно думала о нем и о его словах? Браво! У него это получилось. Я только о нем и думаю весь день!
– Милая, – отец погладил маму по спине, – позволь Элизе самой решать, ладно? Это ее право.
– Билл! Не смей так говорить! – она вскочила из-за стола так резко, что стул с глухим стуком упал на пол. – Мы ее родители! Нельзя сдаваться!
– Мы и не сдавались, до последнего боролись. Но шансов больше нет. Нам же сказали, что эта… болезнь… неизлечима, а ее последствия уже необратимы. Боже, да мы ведь даже не знаем, что эта за болезнь!
Мама разревелась и выбежала из столовой. Отец извинился передо мной и пошел ее успокаивать. Я еще какое-то время погоняла по тарелке пучок брокколи, сдерживая рвущиеся наружу слезы, затем поднялась в свою спальню, – не без помощи Маргарет, конечно же, – переползла из кресла на кровать, зарылась лицом в подушку и немного поплакала из жалости к себе. Обычно я держала эмоции под контролем, не позволяя себе раскисать, но сегодня выдался дурацкий день. И Лукас приложил к этому дню руку.
Мерзавец!
До шестнадцати лет я была обычным здоровым ребенком. Художественная школа, колледж, друзья, одногруппники, походы в лес с ночевкой, участие в благотворительных акциях, работа официанткой на выходных, большие планы на будущее. Жизнь била ключом! Я заканчивала колледж и собиралась поступать в Либерский институт искусств, даже заявку подала, и ее одобрили. А затем наступил шестнадцатый день рождения, и вся моя
