Это событие всколыхнуло интерес Марфы Егоровны, и старушка вот уже целый час не отходила от своего пункта наблюдения ни на шаг.
Все началось в десятом часу утра в августовский погожий денек, когда проехала электричка, следовавшая из областного центра. Спустя минут двадцать у калитки появилась, судя по виду, довольно пожилая женщина. Она шла медленно, прихрамывая на правую ногу. На ней был надет цветастый платок и серая куртка. В руках приезжей был простой коричневый чемодан.
Лица незнакомки Марфа Егоровна толком не разглядела, так как платок был намотан почти до носа. Да и зрение у Егоровны, как звали ее все местные жители, уже было не очень.
Незнакомка подошла к калитке, подергала ее. Поняв, что калитка так просто не откроется, женщине пришлось поставить чемодан и проделать нужные действия двумя руками. После этого, незнакомка взобралась на крыльцо. Делала она это медленно, придерживая поясницу. Женщина озиралась, будто боялась, что за ней кто-то гонится. Не увидев никого вокруг, незнакомка уж слишком ловко вскочила на последнюю ступеньку. Егоровна охнула, не ожидая от старушки примерно своего возраста такой прыти, но подумала, что всякое бывает. Да и вообще ей могло померещиться.
Егоровна начала думать, кто бы это мог быть. Соседку напротив уже давно забрали дети в город, но дом не продали. Да и кому он был нужен в этой глуши! Сметливая старушка вспомнила всех родственников своей бывшей соседки, которые побывали в этом доме за последние лет сорок, но эту незнакомую женщину она видела впервые.
Егоровне было до жути интересно, кем приходится новоприбывшая бывшей хозяйке дома. Но она решила сначала понаблюдать за тем, что будет делать незнакомка. Вдруг дом все-таки продали! Хотя если бы такое случилось – вся деревня об этом бы уже давно знала.
В последние годы отсюда только уезжали. Многие дома стояли нежилыми уже несколько лет, постепенно ветшая и разваливаясь. Конечно, некоторые из них покупали москвичи, приезжавшие в деревню на лето. Но то дачники, а не жители!
Егоровна относилась с уважением ко всем приезжим, но за своих их, конечно же, не считала. Что с них взять, думала старушка, они даже печь растопить не могут. Когда дом неподалеку приобрела семья из столицы, Егоровне пришлось ходить к ним первые дни и учить топить печку. Иначе угорели бы, как пить дать.
Поэтому сгорбленная, но проворная старушка, опираясь на свою палочку, решительно шла к дачникам исполнять свой человеческий долг взаимопомощи.
За уроки деревенской жизни москвичи иногда брали Егоровну с собой в город за продуктами на собственной машине. А это дорогого стоило!
Дом Егоровны стоял крайним на улице. За ним начинались картофельные поля и луга для выпаса скота. Возле дома старушки собирались люди в обед и вечером, чтобы встретить своих коров. Это нравилось Егоровне. Она чувствовала себя где-то в центре жизни, и частенько выходила к подругам в цветастых платочках, посидеть на бревне.
В дни церковных праздников, женщины собирались у дома Егоровны, сидели и пели старинные песни, которым научились у своих мам и бабушек. Их сильные переливчатые голоса разносились далеко-далеко, постепенно сливаясь с шумом ветра в листве деревьев или легким шуршанием травинок на лугу.
Егоровна всей душой любила петь. Так она выражала свою привязанность к малой и большой Родине, которую старушка любила в любом ее состоянии.
Марфа Егоровна родилась в маленькой деревушке и всю жизнь жила небогато. Ей были неведомы стремления людей уехать в большие города, сбежать из опостылевшей деревни. Как можно бросить свой дом на произвол судьбы!
Проработав до пенсии в местном колхозе, Егоровна ни разу не пожалела, что не уехала. И ни разу не пожалела, что не вышла замуж, после того, как ее любимый погиб на войне.
«Как сложилось, так и есть» – говорила старушка, прищуривая ясные голубые глаза. – «Нечего себя жалеть, от этого толку не будет». На этом разговор об упущенных возможностях Егоровна заканчивала.
Несколько лет назад произошла перестройка. Привычный ритм жизни нарушился, не предвещая ничего хорошего. На глазах Марфы Егоровны разваливались колхозы, хозяйства, судьбы людей. Бедность, нищета и разруха завладели всем вокруг. Даже в самый солнечный день Егоровна замечала, что уныние в окружающем ее мире, никуда не уходило.
Несмотря на пугающее будущее, старушка все равно любила свою деревню и верила в лучшее. Ей шел уже восьмой десяток, но она старалась активно вести небольшое хозяйство, ухаживать за огородом. Активность и оптимизм не давали ей расклеиться, как многим, поэтому Егоровна всегда была спокойна и в хорошем настроении.
Старушка не заметила, как углубившись в воспоминания и мысли, заснула прямо возле окна. Ее разбудил стук в дверь.
– Егоровна! Ты тут? – громко прогудел женский голос. – Ты видела уже новую соседку?
«Петровна
