и кричит:
– Эй! Подождите меня! – И мчится за удаляющимся синим ирокезом Арчера.
Только когда вся четверка почти исчезает из виду, превратившись в четыре бунтарские точки на фоне пузырящегося дерьма и разбросанных по полу желейных пастилок, я выбираюсь из клетки, делая первые запретные шаги вслед за ними.
VII
Ты здесь, Сатана? Это я, Мэдисон. Подобно группе туристов, мы отправились на экскурсию по аду. Исследуем местность. Осматриваем наиболее интересные достопримечательности. И мне приходится сделать одно небольшое признание.
Наша компания обогнула по краю жирную, шелушащуюся пустыню Перхоти, где палящие ветры, горячие, как миллиард фенов, сдувают чешуйки отмершей кожи в барханы высотой с Маттерхорн. Мы прошли мимо Больших равнин битого стекла. И теперь, после долгого утомительного перехода, мы стоим на вершине отвесной скалы из вулканического пепла, откуда открывается вид на бескрайний бледный океан, что простирается до самого горизонта. Ни единая волна, ни единая полоса ряби не нарушает его белесую гладь: оттенок чуть грязноватой слоновой кости, похожий на потертую белизну поддельных «маноло блаников» Бабетты.
Прямо у нас на глазах вязкий прилив этой белесой жижи поднимается и покрывает еще несколько дюймов пепельно-серого пляжа. Жидкость до жути противная и такая густая, что она не накатывает на берег, а медленно наползает. Вероятно, здесь никогда не бывает отливов. Всегда только прилив.
– Ну вот, зацените, – говорит Арчер и обводит морские просторы широким жестом. – Дамы и господа, позвольте представить вашему вниманию Великий океан зря пролитой спермы…
По словам Арчера, сюда стекает весь эякулят, извергаемый при мастурбации на протяжении всей истории человечества, или как минимум со времен праотца Онана. Точно так же, говорит он, в ад стекает вся кровь, пролитая на земле. И все слезы. Каждый плевок на земле попадает куда-то сюда.
– С появлением видеозаписей и Интернета, – продолжает Арчер, – уровень этого океана прирастает рекордными темпами.
Я вспоминаю дедулечку Бена и внутренне содрогаюсь. Но, повторюсь, это долгая история.
А аду порнография создает тот же эффект, что и глобальное потепление на земле.
Мы все делаем шаг назад, подальше от этой мерцающей вязкой слизи.
– Теперь, когда этот мелкий дрочила отдал концы, – Паттерсон дает Леонарду подзатыльник, – море спермы будет наполняться уже не так быстро.
Леонард потирает затылок, морщится и говорит:
– Ты туда не смотри, Паттерсон, но там, кажется, плещется твоя спущенка.
Арчер поглядывает на Бабетту, облизывает губы и произносит:
– Когда-нибудь мы с тобой по уши погрузимся…
Бабетта смотрит на перстень с бриллиантом у меня на пальце.
По-прежнему пожирая ее глазами, Арчер спрашивает:
– Ты,
