и казнокрад встречается. Вот ты бы, Петя, внимания не привлекая, пока землемерными работами занимаешься да планы готовишь, узнал бы, не поднимая шума, что там, да как. С людьми поговори, порасспрашивай, может, какую зацепку и найдешь. Знакомых у тебя там полно, особенно, я знаю, среди простого люда: возчиков, учеников, подмастерьев. Поговори с ними, может чего и выплывет, они же тебя уважают, таиться от тебя не будут.
– Спасибо за доверие, Василий Сергеевич. Я, конечно, в тайных сыскных делах никогда не участвовал, но логику в горном училище освоил изрядно и постараюсь сделать все, что только смогу, а там уж – как бог даст, – с воодушевлением ответил Петр. Вот именно сейчас, он понял, открылась хорошая возможность ходатайствовать за Егора, возчика.
– Василий Сергеевич, а я ведь случайно совсем про это дело уже кое-что узнал. Я сегодня, когда в завод въезжал, встретил воинскую команду, которая привезла кандальника из Сузунского завода. Его как раз в изготовлении фальшивой монеты обвиняют. Оказалось, я знаю его еще по тамошней прошлой работе. Когда я на приеме угля стоял, он как раз уголь возил. Я его еще тогда приметил. Он сильно тогда меня выручил, можно сказать от промашки спас… Однажды случилось, что я возчикам по случайности по два жетона за один воз отдал. Как будто какое-то затмение на меня нашло. Сначала, когда пересчитал входящие телеги, отдал по жетону, а потом, когда разгрузились, да еще раз ко мне подошли – еще по одному отдал. Их там человек двенадцать было, и все взяли молча и уж расходиться собрались, а этот, Егорка, когда я ему второй жетон протянул, руку мою отвел, и говорит: «Что ж ты, барин, совсем видать заработался, за один воз второй жетон выдаешь», – и не взял, да еще сотоварищей своих стал стыдить так, что они мне все лишние жетоны вернули. Это я про что говорю? Честный он мужик, не верю я, чтобы такой в монетной фальсификации участвовать мог, не тот он человек.
– Так, так… – прервал его речь начальник, – так ты хочешь сказать, что парень этот невиновен? А знаешь ли ты, что его взяли в кабаке, а в кошеле у него добрая дюжина фальшивых пятаков оказалась, да трактирщик говорит, что в его кассе такие же пятаки с вечерней выручки появились…
– Это я знаю, только вот он-то мне рассказал, что, когда в кабак пришел, никаких пятаков у него в кошеле не было, и сам не знает, как эти деньги у него оказались. Я почему-то ему верю. Я после того случая, когда он мне жетоны отдал, стал его замечать… Ну, всегда замечал, когда приедет, и видел, и как себя ведет, и как с другими мужиками разговаривает, как к делу да к скотине относится. Мне он показался честным человеком, справедливым, а главное – непьющим да работящим. Сдается мне, что непростое это дело. Непонятно, что он вообще в кабаке делал. Он до этого вроде туда и не заходил даже. А если и пошел, стал бы он, если с воровским делом связан, в кабак целый кошель фальшивой монеты с собой брать? Что-то не то здесь…
– Вот тут ты прав, Петруша, дело это не простое. Только верить каждому не спеши. Подчас, знаешь, самый честный да справедливый с виду человек вором и душегубом оказаться
