ь рис и осенью собрать большой урожай. Но ни морковь, ни редис, ни лук с укропом и петрушкой, не были готовы к такому избытку влаги, и отказались давать урожай. Лучше всех чувствовали кабачки, которые испаряли воду в атмосферу своими огромными листьями, а грядка, на которой они блаженствовали, была постоянно мокрой от дождя, но их это не беспокоило. Мне надо было приготовиться к кабачковой диете, с которой я слез в прошедшем декабре, когда я достал из морозилки последний кулек с прокрученными на мясорубке кабачками и приготовил себе блинчики.
Мудрая груша в этом году устроила себе выходной, и я был за это благодарен ей, потому что иначе мне надо было думать, что делать с грушами, которые вырастали на ней в огромном количестве, – обычный урожай составлял почти тридцать ведер груш, и я не успевал давить из них сок. Ее родственники, две яблони не собирались устроить себе отпуск, и на них, как обычно красовались зеленые и красные огромные яблоки. Из-за дождя они падали в огромном количестве на грядки с клубникой, и я их постоянно собирал, для того, чтобы сварить из них компот.
Вначале я хотел их сушить, как делал каждое лето, но в этом году такой фокус не прошел бы, – я остановился как раз вовремя, когда уже собрался их резать на просушку. Пошел непрекращающийся дождь и закрыл эту тему: при такой погоде они никогда бы не высохли. Но в моем роду, наверное, были трудолюбивые крестьяне, которые весь урожай пускали в ход, и я вспомнил, что компот, который я сварил в том году из яблок, закончился в самый разгар зимы, а я к нему так привык, что это событие меня сильно огорчило. Прошлой осенью я сварил около пятидесяти литров компота, и чтобы он внезапно не кончился зимой, как в том году, мне предстояло сварить как минимум литров сто. Яблок на это количество компота должно было хватить, а хранить его я собирался в овощной яме.
В том году весь компот стал бродить в овощной яме, и я его вытащил в мастерскую. Тут подоспели морозы, в мастерской стало холодно, – к моему счастью, и он благополучно замерз, в этих пластиковых пятилитровых бутылках. Я не стал эти бутылки выкидывать и хорошо сделал, потому что, когда одна забродившая бутылка с компотом растаяла, то он оказался таким вкусным, что я облизывался, глядя на остальной замерзший компот. Оказывается, что бактерии вызывающие брожение, погибли от холода, и компот был такой, словно его недавно сварили.
Так что мне стало ясно, на что пустить урожай яблок – на изготовление компота. Теперь я из окна кухни с вожделением смотрел на падающие с дерева яблоки и готовил себя к их резке, чтобы потом сварить в больших кастрюлях, процедить полученный компот и перелить его в пластиковые бутылки.
Однажды вечером разразилась страшная гроза, – всю ночь грохотал гром и сверкали молнии. К тому же с неба лили потоки воды, и я порадовался, что успел собрать красную смородину, иначе все ягоды сбило с веток, и я бы остался без варенья, и без пирогов. Под утро потоки воды прекратились, но гром грохотал по-прежнему и в небе сверкали молнии. Я проснулся рано и выглянул в окно полюбоваться необыкновенным и редким зрелищем: – молнии были очень красивые и какие-то странные, – не синие, с фиолетовым оттенком, а с необыкновенным цветом: красные, зеленые и оранжевые. Уже рассвело, и мне было видно, что на ветвях яблонь почти не осталось яблок, – их сбила буря, и они попадали на дорожки и в клубнику. Решив, что больше не буду ложиться в постель, я поставил на плиту чайник и пошел умываться. Заодно сделал зарядку и без сил вернулся на кухню: позавтракать.
Сидя за обеденным столом, я наметил план действий на утро, – надо было собрать яблоки и поставить их во двор, чтобы они высохли. Солнце уже взошло и осветило мокрый огород. Солнечные лучи упали на клубничные кустики, на дорожку, и на них что-то засверкало, как будто на них кто-то разбил зеркало. Я зажмурился от нестерпимого блеска, а когда вновь открыл глаза, оказалось, что на дорожке лежали не яблоки, а какие-то блестящие предметы. От них и отражались солнечные лучи.
Я мигом встал, одел кроссовки и вылетел в огород, чтобы разобраться, какой дед мороз насыпал на дорожке елочные игрушки. Но это не были новогодние игрушки, которые вешают на елки перед новым годом. Вся дорожка была усыпана кристаллами разных цветов, и именно они преломляли солнечные лучи. Яблок не было и в помине, а вместо них лежали крупные кристаллы аметиста, хрусталя, топазов и прочих драгоценных камней. Мне было не пройти по этому ковру из драгоценных камней. В кустиках клубники была такая же история, – вместо яблок там лежали кристаллы. В общем, какой-то волшебник-шутник превратил упавшие яблоки в драгоценные кристаллы, и лишил меня не только работы по резке яблок, но и зимнего компота.
Я конечно, тут же взял самое большое ведро и стал собирать драгоценный урожай. Кроме кристаллов кремнезема, – хрусталя, аметиста и топаза, там были изумруды, алмазы, рубины, сапфиры и масса других кристаллов, названия которых я сразу не мог найти в своей памяти. Все кристаллы были очень крупными, – размером с яблоко, и как я мог заметить, все они были без трещин.
Когда я наполнил кристаллами три больших строительных ведра и поставил их в мастерской, то она сразу же стала напоминать сокровищницу
