людям не так эффективно, как мой муж считает? Вдруг Алеша переоценил мои таланты?
А потом тяжело вздохнула и пошла переодеваться.
Нужно же было соответствовать традиционному образу попрошайки.
И в этот раз строгие менеджеры похоронного агентства взирали на меня с осуждением.
Цокали каблуки по черному граниту.
Красный – это мой цвет.
Он идет жгучим брюнеткам сам по себе, а еще я всегда представляла себя в этом платье Кармен, а она была той еще оторвой, слышали об этом? Особенно легко было вообразить себя знойной испанской красоткой, которую убивает ревнивый любовник, сейчас. Алеша бросился бы ко мне, умоляя и угрожая, а я бы гордо швырнула ему кольцо. И он бы зарезал меня, конечно, красиво зарезал, и я бы долго и страстно истекала кровью на руках у Антона, и шумела бы вокруг толпа, и ревели бы быки…
– Мирослава?
Ах да.
Я застыла в коридоре, невидящим взглядом уставившись в стену, да так и не дошла до кабинета Антона. Зато он вышел меня искать – наверное, строгие менеджеры наябедничали, что опять пришла та яркая тетка и снова с цветами. Правда, на этот раз в волосах.
Ну а где вы видели Кармен без алой розы в черных локонах? У меня был малиновый пион – ибо розы пока не расцвели, – который так и норовил отвалиться, но я его прибила намертво. Зря, что ли, срезала.
– Привет, – прочирикала я, отгоняя видения о моей трагической смерти, и выпятила грудь. – Красный – очень раздражающий цвет, верно?
Он снова растерялся, не зная, напрашиваюсь ли я на комплимент или чего вообще от него ожидаю. Вряд ли ему пришло в голову, что просто начала надоедать ему прям с порога.
– Тебе идет, – вежливо сообщил Антон. – А гроб не дам, так Лехе и скажи.
– Так и скажу, – заверила я преданно, широко улыбнулась, искренне надеясь, что на зубах не осталась пронзительно-кровавая помада. – Отличный вечер для стейка с кровью и терпкого красного вина. Полагаю, испанского. Ты танцуешь фламенко?
Не знаю, что с этим человеком, честно вам скажу.
Может, последствия сотрясения или родовой травмы?
Он то и дело застывал, подолгу глядя на меня.
Как двоечник на сложную задачу по физике.
– Никакого вина, – наконец объявил Антон. – Я же обещал, – тут он тонко улыбнулся, выбрасывая в воздух невидимую, но легко читаемую табличку «сарказм». Это было хорошо. Не люблю людей, которые язвят незаметно. – Я же обещал угостить тебя шаурмой.
Ах вот к чему эта табличка. Ничего он не обещал, я сама предложила.
Может, муж мой и прав и я специалист по надоеданию.
Топ-менеджер.
– Экономишь на свежей родственнице? Могу тебя понять. Вкладываться в Алешиных жен мало смысла – уж больно шустро мы сменяемся. Ладно, пиво и шаурма – это не мясо и вино, конечно, но что поделать. Гроб-то нужно как-то выклянчить.
– Как? – ровно с моими кроткими интонациями задал Антон тот же вопрос, который я задавала Алеше раньше.
– Пиявочным
