город, – повторила она едва насмешливо. – Как Ломоносов? Садись-ка ты, милая, в машину, я тебя отвезу.
За рулем ее автомобиля сидел незнакомый молодой мужчина. Приветливая улыбка, расчетливый взгляд… Я мигом вообразила, что это жиголо, вынужденный спать с немолодой примадонной, чтобы накормить голодающих младших братьев. Разумеется, в глубине души он ее ненавидел и мечтал придушить.
Что же победит? Оскорбленность униженного или страх перед убийством?
Я обошла машину и плюхнулась на заднее сиденье.
– Спасибо, Римма Викторовна, – вежливо поблагодарила, внутренне трепеща и от воображаемой опасности, которая ей грозила, и от сияния, которое от нее исходило.
– Не чужие люди, милочка, – великодушно отмахнулась она. – К тому же нельзя, чтобы ты болталась по улицам в таком виде. Алеша известный в нашем городе человек, а ты некоторым образом его визитная карточка.
– Кто? – оторопела я. Визитка? Вы тоже это слышали, или меня солнышко припекло прямо через панамку? – Ой, а Армани-то я дома забыла вместе с кольцами от Тиффани и сумочками Луи Виттон. Алеша-то так и осыпает меня драгоценностями с утра до ночи, только успевай подставлять карманы.
– Ну не стоит так остро реагировать, – ласково укорила меня Римма Викторовна, – я ведь на твоей стороне. Таролог – это так свежо. В театре столько разговоров было о том, какую экзотическую жену заполучил Алеша.
– Экзотики во мне полные штаны, – согласилась я легко.
Прямо сейчас во мне боролись две субличности: одной хотелось пререкаться, а другой – пасть ниц перед богиней.
– Люди готовы поверить во что угодно, когда их припечет. Но, милая, ты не думала устроиться на нормальную работу?
– Иногда мне хочется стать звездочетом, – поделилась я, – смотреть на небо в подзорную трубу и носить остроконечный колпак.
Губы Риммы Викторовны дрогнули в усталой улыбке.
– Забавно, – проговорила она сухо.
– А что вы-то делаете в наших краях? – спросила я лишь для того, чтобы отвлечь ее от моей персоны.
– В ваших краях? – повторила она. – Когда ты собираешься переехать к мужу окончательно? Идея жить на два дома – это курам на смех. Алеша не из тех мужчин, кого можно оставлять без пригляда.
– Почему? – Я энергично захлопала ресницами.
Почему, почему. Потому! Две из трех жен ушли от Алеши из-за его измен, и только Римма Викторовна – от любви к режиссеру.
Муж объяснял, что все дело в театральной среде. Хранить верность у них там вроде как неприлично даже. А еще он клялся, что со мной никогда так не поступит, потому что я единственная и до меня он не знал истинной любви. Вот артист, не зря у него столько поклонниц.
Но я тоже была его поклонницей, поэтому слушать это было так сладко, так остро! И страстно хотелось поверить, что бабник-рецидивист изменится ради меня – его истинной любви. Ведь я и правда единственная в этом мире, другой такой Мирославы больше нет нигде, хоть сколько ищите.
Алеша со своими романтическими метаниями
