Джордж Гершвин
«Порги и Бесс»
2024
Введение
Не имея музыкального образования (чем хвастаться, наверное, не следует), я люблю музыку по-дилетантски. То есть слушаю то, что мне нравится. Что слушают миллионы таких, как я.
В моей личной коллекции множество современных композиций всех жанров и направлений (мой старый приятель называет эти штуки старомодным словечком «буги-вуги», которое мне кажется ужасно смешным – речь-то о рок-н-ролле, соуле, регги и прочей вышедшей из моды музыке). Есть и классика – Рахманинов, Бетховен, Верди. И ещё несколько десятков имён, приводить которые вроде как нескромно.
Всю жизнь мне хотелось приобщиться к классической музыке – хотя бы для того, чтобы ощущать себя интеллигентным человеком. Но получалось с трудом. Оказалось, что слушать серьёзную музыку – это не столько развлечение, сколько работа. Требуется и определённый настрой, и, главное, определённые знания. А где эти знания взять при нашем пролетарском воспитании?
И стал я собирать классическую музыку в современной обработке. Например, записи Лондонского симфонического оркестра, который играет классику, как поп, а поп, как классику. Звучит забавно и познавательно. Или головокружительные эскапады Ванессы Мэй, что играет на «электрической скрипке» из чистой благородной пластмассы (Страдивари отдыхает).
Так вот и добрался до Гершвина. И оказалось, что выкрутасы поп-симфонистов мне совершенно ни к чему. Нужен лишь Гершвин. А рядом – Рахманинов, Бетховен, Верди. И все те, перечислять которых я постеснялся.
С Гершвина всё началось. Им и продолжается…
1. Нью-Йорк, Бруклин
Америка – страна эмигрантов. Здесь, по ту сторону Атлантики, нашли свою судьбу миллионы граждан Великобритании, Франции, Германии. Люди со всего света приезжали в Соединённые Штаты в надежде устроить жизнь, добиться успеха, обрести счастье. Много здесь и наших бывших соотечественников – выходцев их России.
Принято считать, что основная волна эмиграции из России в США пришлась на послереволюционные годы, когда из охваченной пламенем гражданской войны страны за границу бежали сотни тысяч россиян. Но на самом деле всё началось гораздо раньше. Ещё в конце девятнадцатого века из России в Америку двинулись первые переселенцы – так называемая первая волна экономической эмиграции. Эти люди, в основном, выходцы из еврейских местечек, понимали, что в старой России их шансы подняться и встать на ноги довольно невелики. В России действовали серьёзные ограничения на образование и экономическую деятельность для лиц не православной веры.
В начале 1890-х годов в США на постоянное местожительство приехали две еврейские семьи – Гершовицев из Санкт-Петербурга и Брускиных из Одессы. Обе семьи чрезвычайно бедные. Обе с подросшими детьми. Обе осели в Нью-Йорке, не имея средств двинуться вглубь Америки.
В 1895 году юный Мойша Гершовиц познакомился с молоденькой Розой Брускиной. И после не особенно роскошной еврейской свадьбы в благословенной Америке появилась новая эмигрантская семья. После натурализации (изменения имени на более привычное в англоязычной Америке) Мойша Гершовиц превратился в Мориса Гершвина, а Роза осталась Розой, но уже Гершвин, а не Брускиной… Кстати, фамилия родителей будущего композитора звучит точно так же – Гершвин, да пишется по-другому. У родителей было Gershvin, а у Джорджа – Gershwin. Всего одна буква, а выглядит чуточку иначе.
2. Ресторан в Ист-Сайде
Люди работящие, предприимчивые, смотрящие в будущее с оптимизмом, Гершвины (которые для своих соотечественников-единоверцев так и оставшиеся Гершовицами), обосновались в Нижнем Ист-Сайде, районе Манхэттена, который в те годы был местом проживания бедных иммигрантов из Европы, а потом был заселён пуэрториканцами и чернокожими американцами из южных штатов. Здесь, в неотличимом от других многоэтажном кирпичном доме, Гершвины и поселились. А потом арендовали квартиру первого этажа, в которой открыли небольшой ресторан.
Ох уж эти ресторанчики старого Манхэттена… Русские, евреи, чехи, поляки – кого тут только не было. Отвлекаясь от нашей истории, заметим, что «русские» рестораны Нью-Йорка (в кавычках, поскольку в Америке всех выходцев из России считают русскими) всегда пользовались огромной популярностью. И еда несколько иная, чем в традиционных американских «забегаловках», и обслуживание, и музыка. К примеру, другой выходец из России, писатель Айзек Азимов, на протяжение десятилетий раз в неделю посещал русский ресторан, чтобы съесть тарелку любимого русского холодца. Не немецкого зельца, не какого-то французского заливного, а именно русского и именно холодца.
Холодец подавали и в ресторане Гершвинов, с тем лишь отличием, что здесь не особенно жаловали свинину (её
