церко́вное песнопе́ние. Все остальны́е дисципли́ны мгнове́нно погружа́ли его́ в глуху́ю тоску́ и трево́жный, угнетённый сон. Вот и сейча́с, слу́шая школяро́в, откры́в рот и запроки́нув го́лову, он и́зредка похра́пывал, слегка́ ударя́ясь заты́лком о кра́шенные до́ски сте́ны.
– Спаси́ Христо́с! – сказа́л Фео́на, перекрести́вшись, – Ви́жу усе́рдие ва́ше, де́ти мои́. А тепе́рь по обы́чаю да́бы продо́лжить заня́тия, сотвори́м моли́тву Го́споду!
Все находи́вшиеся в ко́мнате, включа́я второ́го учи́теля и ра́зом пробуди́вшегося Некраса, вскочи́ли на но́ги, поверну́лись к иконоста́су и хо́ром на ра́зные голоса́ затяну́ли:
– Го́споди Исусе Христе́ Бо́же наш, содетелю вся́кой тва́ри, вразуми́ мя и научи́ кни́жного писа́ния и сим увем хоте́ния Твоя́, я́ко да сла́влю Тя во ве́ки веко́в, ами́нь!
Три́жды сотвори́в кре́стное знаменье на потемне́вшую от вре́мени ико́ну Спа́са Пантократора , ученики́, вы́строившись в заты́лок, гусько́м пошли́ к ста́росте шко́льной дружи́ны, жи́листому и поджа́рому с рука́ми как за́ступы по́слушнику, кото́рый со слова́ми: «Го́споди благослови́» выдава́л ка́ждому кни́ги, по кото́рым предстоя́ло сего́дня учи́ться. Поблагодари́в ста́росту, де́ти шли на зара́нее определённые места́м за дли́нным учени́ческим столо́м и степе́нно расса́живались, гото́вясь к уро́ку. Ритуа́л э́тот был привы́чен и соблюда́лся неукосни́тельно изо дня в день на протяже́нии мно́гих лет и вряд ли обеща́л поменя́ться в обозри́мом бу́дущем. Шуме́ть, толка́ться и производи́ть други́е «неустро́йства» шко́льникам запреща́лось категори́чески.
Впро́чем, сего́дня наруши́телем поря́дка, неожи́данно вы́ступил тот, кто был при́зван за ним следи́ть. Шко́льный ста́роста Дими́трий со всем полага́ющимся к тому́ благочи́нием откры́в тяжеле́нный око́ванный ме́дью «Шестоднев» , сра́зу округли́л глаза́ то́чно уви́дел в кни́ге не́что крамо́льное, от кото́рого потеря́л дар ре́чи. Ме́жду страни́ц лежа́ло резно́е указа́тельное «древцо», находи́ться кото́рому здесь бы́ло реши́тельно невозмо́жно, но ви́димо э́тим преступле́ние про́тив шко́льного уста́ва не ограни́чивалось. Ста́роста расте́рянно вгля́дывался в жёлтые страни́цы стари́нного фолиа́нта и мыча́л не́что нечленоразде́льное.
– Что там у тебя́, брат Дими́трий, стрясло́сь? – с любопы́тством спроси́л Фео́на, подходя́ к ста́росте.
Вме́сто отве́та по́слушник мо́лча поверну́л к не́му разворо́т кни́ги, в кото́рой не́сколько абза́цев бы́ло обведено́ жи́рным черни́льным ова́лом, а на поля́х нетвёрдой де́тской руко́й вы́писано: «А так ли о́ное на са́мом де́ле есть?»
– О́чень интере́сно! – невозмути́мо произнёс Фео́на, прочита́в вы́деленные абза́цы кни́ги.
– Ну и кто столь просвещён в иску́сствах, что риску́ет бро́сить вы́зов авторите́ту свято́го Иоа́нна Экза́рха болга́рского ? – спроси́л он, оки́нув взо́ром прити́хших
