– после подобного вступления она могла дорого ему стоить.
– Никак нет, товарищ главный маршал авиации, уже не сплю! – бодро отрапортовал он, внутренне сжимаясь в предчувствии большой головомойки.
– Не спишь, сокол мой ясный, все трудишься, так?..
Новиков явно растравлял себя, но помогать ему сорваться у Федоровского не было никакого желания, поэтому он предпочел не проявлять в разговоре инициативы.
– А вот нарком сказал намедни, что ты спишь там целыми днями, а? Спишь ведь?
– Не сплю, товарищ главный маршал!
– Ой спишь! Ой спишь, моряк береговой! Думаешь, «капусту» нацепил, так со мной можно и отдохнуть, полено сосновое? Мной сегодня чуть задницу не вытерли, одного слова бы хватило, и я поехал бы к тебе старшим помощником младшего пристяжного большой аэродромной лопаты! Почему группа не готова?! Почему, я тебя спрашиваю?!
– Товарищ главный маршал…
– Я знаю, что я главный маршал! Я тут такой главный маршал, что сдохну скоро от этого маршальства! Или возьму вот и с Савицким поменяюсь – милое дело! Почему не го-то-ва а-ви-а-группа?!
– Да готова уже!
– Ни хрена!
– Готова! Практически все летчики сдали зачеты, палубная команда отработала большинство нормативов. Оставшееся – дело одной недели!
– Недели? Недели?! Ух ты моя умница! А кто сказал тебе, заяц, что эта неделя у тебя есть, а?! Кто это там такой умный выискался вдруг? Может, его сюда к нам, чтобы жизни поучил?!
– Товарищ Новиков, – Федоровский понял, что маршал в гневе может и срубить буйну голову, и останавливать его теперь надо быстро, – я знаю, что мы выбились из графика, и моя вина в этом есть. Но это отставание минимально. «Чапаев» три дня простоял в сухом доке, полетов не было, поэтому график и сбился. И палубные команды тренировать тоже не могли, потому что корабль был забит рабочими, все как сумасшедший дом выглядело!
– Вот в это верю! Вот про сумасшедший дом верю на сто процентов! – пристукнул ладонью по столу главный маршал авиации. – Слушай меня, Григорий, и запоминай, что скажу, будто еврей молитву: группа должна быть готова к действиям с палубы в любую минуту и в любой момент. На твои нормативы и зачеты я плевал, мне надо, чтобы, когда над «Чапаевым» появится любая тварь с крыльями – «рама»[61], кто угодно, – через пять минут она была бы сбита на хрен, понятно?!
– Я…
– Не слышу ответа!
– Так точно, товарищ главный маршал, понятно!
– Вот и молодец. – Новиков, выговорившись, начал успокаиваться. – Ты в двойном подчинении, так что если тебя Кузнецов жалеть будет, то я двойную стружку сниму, уж не взыщи… Давай работай…
Он положил трубку, не дожидаясь ответа, и потер ладонями ноющие виски. Скоро должно было светать, начинался новый день, и спать большого смысла уже не было – в девять начинались доклады. Да и произошедший бурный разговор сон вроде согнал.
Ладно, часа два урвать можно. Приказав
Прозвище германского разведчика-корректировщика FW-189, применявшегося преимущественно на Восточном фронте.
