спросил Гавриил. Он коснулся ладонью комода, после чего попытался качнуть его. Комод твердо стоял на своих ножках. – Всему свое время. И нет нужды торопиться.
Затем он взглянул на огород, где Катсаф, спрыгнув с дерева, пробирался по траве, широко раскрытыми глазами глядя на архангела. Вероятно, подумала потом Мария, архангел источал запах валерьяны или иной какой травы, милой котам и кошкам, потому что Катсаф приблизился и принялся обнюхивать незнакомца. Раздалось страстное урчание, и кот стал тереться о ноги архангела, жмурясь от удовольствия и задрав хвост.
Гавриил же улыбнулся Марии и произнес:
– Не останется у Бога бессильным никакое слово!
Мария, до этого момента не смевшая даже пошевелиться, встала и сказала:
– Вот я, стою перед тобой. – А потом: – И вот я, преклоняю колена.
Но Гавриил запротестовал:
– Ты не должна кланяться передо мной. Это мне, твоему вестнику и слуге, надлежит склониться пред тобой.
На этот раз запротестовала Мария.
– Хорошо, – с улыбкой произнес Гавриил. – Никто из нас никому не станет кланяться.
Но, похоже было, он ждал, когда Мария скажет свое последнее слово, ибо стоял, наблюдая, как, обуянный восторгом, вьется у его ног Катсаф.
Мария же нашла слова и проговорила:
– Смотри на меня! Вот я, перед тобой, раба Господня, и да будет мне по слову твоему!
Гавриил улыбнулся. Вновь залаяла собака – знак того, что гость собирается покинуть Марию. Мгновением позже он уже исчез, а Катсаф, который до этого терся о ноги гостя, потерял равновесие и неуклюже завалился на бок, продолжая тем не менее довольно урчать, и это его урчание убеждало Марию в том, что произошедшее с нею было не сном.
Вечером, когда пришел Иосиф, чтобы поесть баранины, приготовленной с луком на вертеле, а после этого фруктов, она сказала, что должна отправиться в Иудею, чтобы навестить там свою родственницу, Елизавету. Мария рассказала о своем сне, в котором Елизавета призывала ее (такой сон она и вправду видела, несколько лет назад, и тогда Мария к Елизавете не отправилась). Может быть, в снах и не было ничего особенного, но ведь Писание (хотя она и знала его плоховато) говорит совсем противоположное, верно? Но так или иначе сон вполне мог быть ей напоминанием о ее обязательствах перед родственниками, особенно ввиду предстоящей свадьбы. Она должна позвать на свадьбу и саму Елизавету, и мужа ее, Захарию.
– Я должен отправиться с тобой, – сказал Иосиф, – и быть тебе защитой. Считай, что я настаиваю на этом.
Мария же напомнила Иосифу, что, поскольку они еще не женаты, настаивать он не имеет права. Он должен остаться и работать у себя в мастерской – он же плотник (она воочию увидела, как губы Гавриила произносят это слово, и едва не вскрикнула). Она же, взяв с собой Хецрона, отправится в Иудею. Живет Елизавета в пригороде Иерусалима. Поедет же Мария на ослице, а Хецрон пойдет рядом с ней, пешком. Путь недальний, и отправятся они с караваном, что выходит
