запри до утра. А утром берем людей и в эту деревню едем.
Василину даже передернуло, за спиной шепот пробежал.
Но, ехать надо. Посмотреть… Остановить заразу надо, все сжечь, добить… Все окрестности прочесать. Никак без этого. Если ничего не сделать, эта гниль пожрет их всех.
Только страшно. К горлу подкатывает, и хочется кричать…
– А если утром ты на людей бросаться начнешь? – сказал Тихомир.
– Значит, меня убьешь, – ответил Ульвар ровно. – Главное сжечь все потом. Хочешь, сразу на цепь посади.
– А рисковать так зачем?
– Я уверен, что еще помочь можно, – сказал Ульвар. – И если уж уверен, готов все сделать и отвечать сам. Ты, – он к приехавшему человеку повернулся. – Жить хочешь? Рубашку сними, чтоб на тебя осмотреть. А то вдруг и правда уже поздно.
Тот закивал, снова всхлипнул громко, принялся дрожащими руками рубашку с себя стаскивать. Хоть какая надежда. Лучше без руки, чем совсем…
Василина видела, как побледнело и вытянулось у Ульвара лицо. Как дыхание чуть сбивалось. Ему тоже страшно было. Но он стоял спокойно, вглядываясь.
– Ты уверен? – тихо спросила она.
– Уверен, – сказал он, человека рассматривая. – Панику устраивать нельзя. И всех без разбора убивать тоже нельзя, нужно понимать, где опасно, а где есть возможность спасти. Иначе мы в этом захлебнемся. Я уже видел такое. И у нас… справились. И здесь справимся тоже. Не бойся. Я знаю, что делаю.
Повернулся, даже улыбнуться Василине попытался, но улыбки толком не вышло.
– Откуда оно лезет только? – глухо спросил Тихомир. – Он сказал «волки»?
– Не волки, – Ульвар покачал головой. – Посмотри на его руку. У него уже ногти меняться начали. Если подождать – когтями станут. Чтобы потом на новые жертвы кидаться и когтями рвать. Вот если когтями тебя заденут, то дела куда хуже, там быстрее в кровь попадает. Сейчас еще можно. Хоть попытаться… Согласен?
Сам с трудом судорожно сглотнул. У самого ужас в глазах. Но старается держаться.
Тихомир вздохнул тяжело.
– Если уверен, то пробуй, – сказал он. – Но потом тебя тоже на цепь.
Ульвар кивнул.
– Уверен. Давай цепи. Еще мне рукавицы кожаные, повыше, до локтей. И такие, чтоб не жалко потом сжечь было, но крепкие. Топор, веревку и чем перевязать. Воды ведра три сразу.
Очень спокойно все это, так, словно не в первый раз.
Тихомир только покачал головой, все же сомневаясь.
– На задний двор пошли, – сказал он. – Там есть где… И этот пусть идет. Слышали? – кивнул своим. – Принесите все.
* * *
– Как тебя зовут? – спросил Ульвар, пока ждали.
– Макар, – у того голос дрожал, чуть не плакал.
– Не бойся. Думаю, жив останешься. Без левой руки ничего, как-нибудь справишься. Правой все делать можно, если приспособиться.
– Угу…
– Много у вас в деревне людей?
Тот
