не понравилось.
Но жажда обнаружить градус в помоях была еще сильней.
Поэтому содержимое термостата не стали губить окончательно, слили в бадейку и оставили дображиваться.
В еще более тусклый день антиалкогольной пропаганды эту бадейку обнаружили и решили прикончить. Главное достоинство неизвестного в природе вина, как вспоминали очевидцы – его сильная охлажденность. Его все равно выпили и сделали вывод, что технология, видимо, не та. К тому же запах кислятины так долго обнаруживал сущность научных экспериментов лаборатории, что Тедиумму надоело краснеть.
Риск, конечно, был. Но, поскольку никто не умер, решили опыт не повторять. Однако после этого каждый у себя дома решил сделать «нольседьмовку» по личной технологии. Что характерно: никто никогда не мог дождаться конца брожения, так как неясны были вкусовые параметры готового напитка. А что, собственно, требуется? Тем более что это не решало никаких проблем.
Однажды, когда пива или водки не хватило, тедиуммовцы целеустремленно пошли домой к Тее-большой, где им была обещана прилично выстоянная «нольседьмовка». Пока Тея-большая хлопотала на кухне, Митюля жадно обрыскал все тайные углы. Он нашел огромную темную бутыль, быстро расфасовал ее в пластмассовые стакашки. Выпили. Опять никакое! Хотя Митюля уверял, что зашаяло…
Тут прибежала Тея-большая с кухни и закричала:
– Вы выпили жидкость для кактуса!
«Кактусовку» пришлось заедать грибами и запивать настоящей нольседьмовкой, которая в народе зовется просто брусничной бражкой. Сестра и брат Тейки на другой день ужасались:
– Ну и пьянь! А мы думали – интеллигентные люди.
Муфельная печь – это гордость ноль-седьмой лаборатории. Борода повторял это довольно часто, подчеркивая, что печь нужна ему для научных исследований. Но на самом деле она его интересовала сама по себе как техническое чудо, потому что ему хотелось проверить эффект плавления металла при 1200 градусах. Он бросил клич по сбору серебра, после которого студенты, слишком медленно сдающие курсовые работы, принесли ему серебряную ложку, старую китайскую монету и разные мелкие обломочки. Вскоре у них проблемы с курсовыми отпали.
А в это время Митюля Попутчик сварил из нержавейки аккуратный гробик по внутренним размерам муфельной печи. Такой строгий параллелепипед.
– Пора готовиться к захоронению, – сказал пристальный С. Дипломник, наблюдая со стороны.
– Вы учтите, она жрет энергии как два с половиной утюга, – предостерег русобородый Комбрат.
– Я все учитываю, – заявил Борода и загрузил драгметалл в гробик.
Соответственно на другое утро получил прямоугольный плоский слиточек с заусенцами.
Е. Бучкиц, как самый прилежный мэнээс, взялся придать ему хорошую форму и принялся строгать серебро. Тут пришли Теянки и стали его ругать за мусор. Потом они самоуверенно взяли форму из нержавейки и стали
