островок сострадания, я не могла. И не могла себе простить это сострадание, боясь, что оно было чужим посевом. Страх, что я не понимаю четкой линии, где располагались настоящие чувства, а где те, которые меня заставили испытывать, больно наступал на пятки, заставляя оборачиваться и проверять каждую мысль на прочность.
Машина резко остановилась у строения, и Костя обернулся ко мне.
– Если бы у Никиты все получилось в ту ночь, мы бы сейчас не разговаривали. Низшая кровь есть низшая кровь. – Его холодный взгляд отозвался ознобом по коже. Хуже всего было то, что я не знала наверняка, почему мы бы больше не говорили. Вариантов в голове было сразу два. Я прекрасно понимала, что могла не пережить обращения, и, даже если бы выжила, смог бы Костя принять меня другой, не такой, как он? Природным врагом, которого оборотни должны уничтожать, когда кровопийцы переходят черту. Когда нарушают баланс и установленные временные территории для охоты, ставя под угрозу не только себя, но и оба наших вида. К Смирновым отец относился совершенно иначе.
Предположения осели в моем подсознании до лучших времен. Костя открыл дверцу автомобиля и вышел на улицу, всем своим видом показывая, что не готов и дальше говорить на эту тему.
– Жестко он с тобой, – прошептал Денис.
– Последнее время папа сам не свой.
– Раньше такого не случалось?
Я пожала плечами, вспоминая все столкновения с Костей за последние месяцы. Пусть он и чрезмерно опекал меня, но оставался мягок во время обычного общения. Теперь же его нервы казались натянутыми как струна, заставляя реагировать быстро и резко, будто это могло заставить меня передумать и принять новую судьбу.
– Раньше я не была одной из вас.
– Неправда. Твое обращение было вопросом времени, как и у большинства из нас.
– Не во всех просыпается волк.
Денис прыснул:
– Ты хотя бы знаешь, чья кровь в тебе течет?
– Ну да, – я указала в сторону Кости, который созванивался с кем-то по телефону у входа в постройку. – Его.
– Это понятно. А про деда своего ты что-нибудь слышала?
– Нет. Разве это важно? – Я отстегнула ремень безопасности и села так, чтобы видеть Дениса. – Бабушка о нем почти не говорила, как и отец. Кажется, он умер еще до моего рождения или вроде того.
Денис кивнул с умным видом, будто ему было доступно сокровенное знание, которое несмышленым ученикам стоило еще заслужить, прежде чем узнать.
– Знать свои корни важно, – таинственно произнес он и улыбнулся красивой белоснежной улыбкой, подстегивая мой интерес еще сильнее. Только вместо того, чтобы объяснить, он предательски замолчал. Вот засранец.
– Сказал «А», говори «Б».
– Его звали Светозар. – Денис приблизился ко мне и тихо прошептал: – Твой дед был последним вожаком ксертоньской стаи.
Я нахмурилась. Ничего себе имечко!
– В смысле,
