топча,И весь горел, светился, мал и тонок,
Как трепетная, робкая свеча.
Всегда любил он блеск дождя слепого
И бабочки скользящей пестроту,
И ястреб реял и взмывал сурово,
Его мечту похитив на лету.
Волшебная, бывало, снилась птица,
И мальчик на току стелил силки;
И о любви он грезил, и укрыться
Мог звездным небом, близким колдовски.
А Цхенис-цкали катится лениво,
На берегу купальщица нага.
Пусть нежная слегка поблекла ива,
Еще ее не тронули снега.
Как многих деревенских людный город
Его осилил, покорил, увлек.
Он потерял свободу, переборот.
Так сносит мостик мчащийся поток.
Воспоминаний мученик угрюмый,
Тоскует дачник, выйдя на балкон,
И, юности оплакивая думы,
Селенье сновидений видит он.
Исчезло детство… Волны беспокойны —
Растущий шум Кура проволокла.
В глубоком сне ущелье видит войны,
И Ташискари атакует мгла.
Галактион Табидзе
Ангел держал длинный пергамент
Ангел свиток держал – повесть на длинном пергамене,
Скорбно взирая на землю, что-то на ней стерег.
Пóлно! Прощай! Напрасно к твоему я тянулся пламени,
О, сверкающий вечер, вечер алмазных серег!
Молитва моя и Слава, Величье, какого не видели,
Вспомнишь меня когда-либо… Когда-либо! О, внемли!
Обрушились башни Грааля, упала звонница Лидии
Под стопами твоими, и плач я услышал вдали.
О, как мечта поблекла, равная небожительнице,
Греза, из жизни выбежавшая, вышедшая из тьмы!
Померкли цветное облако и тополь, желавший выделиться,
Над которым по небу Азии мчались мы.
Ангел свиток держал, и с бледных письмен, с их ветоши,
С прожелти, – листья падали, осыпав долины рек.
Тщетно тебе я верил, напрасно, отравы изведавши,
Мы друг друга желали!.. Прощай навек!
А уж в затон янтарный занавесы опущены,
Вечер, дрожа от ужаса, кончился невзначай.
Умирают розы, вечер угас над кущами…
Прощай, прощай, прощай!..
Сизые кони
Как гряда туманная, на закате рдяная,
Блещет берег Вечности и угрюмо светится.
Где обетованная радость богоданная?
Здесь царит безмолвие, длится гололедица.
Область эту стылую сковывая силою,
Лишь с тоской унылою делит власть молчание.
Жизнь сдавили милую ледяной могилою,
Ледяной могилою, и в душе – отчаянье.
Сквозь чащобы шумные, черепа безумные,
Дни мои воздушные рвутся вновь и сызнова.
Кони непослушные, как виденья сумные,
Вы ко мне приблизились косяками сизыми.
Прочь летят мгновения – гибель в грозном призвуке,
Что же в горе быть ли нам, слезы горько лить ли нам?
Отошли мучения, как ночные призраки,
Как
