/p>
– Значит, ты мне не веришь?!
– Нет! – дразня его, крикнула девушка.
Всего несколько секунд и вот он уже прижимает к себе её нежное тело. Он крепко обнимает её сзади и с нежностью покрывает шею поцелуями.
– Значит ты мне не веришь. – шёпотом повторил Грег, вызывая у неё очередную волну мурашек.
– Нет.
– Скажи мне это прямо в глаза.
– Не хочу. – сопротивляясь, запротестовала Агата.
– Не хочу, говоришь. Ну, держись!
Грег повалил её на тёплый песок и принялся щекотать.
– Грег, щекотно! Отпусти, Грег! Грег, ха-ха! Я не могу больше терпеть! Хвати-и-ит! – Агата взмолилась, сквозь слёзы смеха.
– Не могу, я обещал никогда не отпускать тебя. Если отпущу, я нарушу своё обещание. – он прекратил свою пытку, но не выпустил её из объятий.
Солнце вовсю прогревало песок после ночного дождя. Грег с упоением вдыхал запах её волос, наслаждался прекрасным утром и пытался запомнить каждую родинку, каждую веснушку на теле любимой. И всё бы ничего. Но близость разлуки уродливым пятном давно повисла над их головами.
– Ты уже не сдержал обещание, – с грустью проговорила Агата.
Девушка попыталась остановить непрошенные слёзы, но они предательски скатились по её худеньким щекам, упав ему на руку.
– Агата? – он аккуратно развернул её к себе.
– Ох, любовь моя, не плачь, пожалуйста, – сказал Грег, виновато прижимая к себе её содрогающееся тело. – Я уеду, но не надолго, обещаю.
– Угу, – промычала она, тихо плача.
– Пойми, у меня нет выбора, я должен.
Он гладил её по голове и пытался убедить самого себя в этом.
– Всего лишь год, Агата, подожди меня всего лишь один год, пожалуйста!
Он поцеловал её в макушку и, ослабив силу объятий, отстранился. Он не хотел этой разлуки. Он боялся её.
– А что, если ты больше никогда не вернёшься, что если ты разлюбишь меня или с тобой что-то случится?! Как я буду жить без тебя?!
Агата злилась на себя за то, что не в силах что-либо изменить и понимала, что вынуждена только смириться с неизбежным. Но как?!
– Глупая, разве ты до сих пор не поняла, что я жить отказываюсь в мире, в котором не будет твоего курносого носика, этих веснушек и нудных причитаний типа "Грег, это опасно!" или
"Грег, хватит есть столько сахара!". Посмотри на меня, Агата! – он аккуратно схватил её за край точеного подбородка и заглянул в красные от слёз глаза.
– Агата, запомни, я хочу прожить с тобой всю свою жизнь, а потом ещё одну жизнь и так до бесконечности. Я хочу родить с тобой детей, минимум пять дочек, таких же красивых как ты. Так что имей это ввиду, набирайся сил и кушай побольше каш и мяса, пока меня не будет, – игриво, сказал Грег.
– Хм, – девушка хмыкнула, вытирая нескончаемые слёзы. – Почему именно пять дочек?
– Ты же сама говорила, что книга "Гордость и предубеждение" твоя любимая.
– И?
– И создадим свою версию этой книги.
Он аккуратно прорисовал пальцем контур её лица.
– Мистером Дарси я никогда не стану, уж прости, лицом не вышел, но вот родить пять дочек я буду в состоянии. Спасибо деду за хорошую наследственность, – он подмигнул ей, пытаясь разрядить обстановку.
– Надеюсь, ты не станешь жить мыслями о замужестве дочерей? – с грустью сказала Агата. Она пыталась улыбнуться, но улыбка вышла какой-то кривой.
– Хватит дуть губки! – оставив нежный, почти невесомый поцелуй на раскрасневшихся губах, сказал Грег.
– Смотри позитивно, любовь моя. Я уйду в плавание. Отложу достаточно средств, чтобы выучиться и в будущем прокормить тебя и моих девочек. Но два сына нам нужно обязательно родить. Для подстраховки. Мало ли что станет со мной?! А кузена мистера Коллинза у меня не имеется в роду.
– Неужели ты прочитал?
Девушка недоверчиво смотрела в его голубые глаза и с трепетом стала ожидать ответа "Да!". Она знала, что он ненавидел художественную литературу, в особенности женские романы. Читая первую страницу, какой-то сентиментальной книженции о юной мученической любви подростков или приключенческую историю о пиратах, сокровищах и древних тайнах, тело этого двадцатилетнего парня моментально отзывалось протестом сопротивления, загоняя его мозг в сон, вызывая настоящий приступ тошноты и головной боли.
Грег читал исключительно научную литературу, не пренебрегая, конечно,
