пэров, чтобы те их защитили.Архиепископ сказал им тогда свое мненье:
«Синьоры бароны, не смущайтесь
Ради Бога, не побегите,
Чтобы добрые люди не пели плохого.
Лучше умереть, сражаясь.
Весьма возможно, что нас ожидает смерть.
Дольше этого дня нам уже не прожить.
Но за одно я могу вам поручиться:
Святой рай будет вам отверст,
Завтра вы воссядете там среди Невинных»[63].
После этих слов франки приободрились.
Они пришпорили вперед быстрых коней
И воскликнули все разом: «Монжуа!»
Король Марсилий – коварный король.
Он молвил язычникам: «Послушайте меня:
Граф Роланд чудовищной силы,
Кто захочет его одолеть – потрудится много:
Для победы, я думаю, мало двух битв.
Если вы согласны, дадим ему три битвы.
Десять наших отрядов станут против французов.
Другие же десять останутся со мною.
Вот тут-то Карл потеряет могущество
И увидит Францию покрытой великим позором!»
Он передал Грандонию златокованое знамя,
Чтобы вести его воинов против французов:
«Он облек его королевскою властью».
Король Марсилий остался наверху горы,
Грандоний же спустился вниз, на долину:
Значок его прибит тремя златыми гвоздями.
Крикнул он: «На коней, бароны!»
Тысячи рогов затрубили звонкогласных.
Сказали французы: «Господи Отче, что нам делать?
На горе пришлось нам увидеть Ганелона!
Это он нас изменнически продал.
К нам на помощь, двенадцать пэров!»
Тогда архиепископ ответил им:
«Добрые рыцари, сегодня вы получите честь —
Бог даст вам венки и цветы
В раю посреди блаженных.
Но трусам не будет там места».
Французы отвечали: «Мы исполним все.
Скорее помрем, чем станем изменниками».
Они подогнали коней золотыми шпорами
И устремились на проклятых злодеев.
Король Марсилий разделил свое войско:
Десять отрядов оставил при себе,
И вот остальные десять несутся в бой.
Французы говорят: «Боже! нам будет гибель!
Что станется с двенадцатью пэрами?»
Архиепископ Турпин отвечает им первый:
«Добрые рыцари, вы угодны Богу,
Ныне украситесь вы венками и цветами;
Упокоитесь на святых цветах рая.
Но трусам же вовеки не войти туда».
Французы отвечают: «Мы не отступим.
Если на то воля Божия, да будет так.
Мы станем сражаться с врагами.
Мало нас, но отваги в нас много».
И, пришпорив коней, грянули на язычников —
И вот французы и сарацины в схватке.
Был там некий сарацин из Сарагоссы —
Полгорода ему принадлежит.
To Климорин, но он совсем не витязь.
Он принял клятвы графа Ганелона,
По дружбе лобызал его за то в уста;
Он
Разумеются младенцы, избитые Иродом, особо чтимые в Средневековье, как первые мученики за Христа; к ним приравнивались христианские воины, на брани убиенные.
