ботинки. Тая перепрыгнула с коврика сразу на порог ванной, щелкнула выключателем и скрылась внутри. Оттуда зашумело. Нюта осталась стоять в полумраке.
– Чистые полотенца в комнате лежат, – перекрикивая шум, сообщила Тая. – Но руки можно и не вытирать, да? Или вообще не мыть. В этой холодрыге никакая зараза не прилипает.
Нюта не успела ответить. Растрепанная голова появилась в дверях.
– Ты проходи, я сейчас.
Единственная комната была крохотной и заваленной вещами. Шмотки свисали со спинки стула, лежали на подоконнике. Все – цветастые и обескураживающе легкие. Нюта не удержалась и потрогала тоненькую блузку. Та висела на плечиках, прицепленных к спинке кровати. На ощупь блузка казалась августовским вечером – когда выходишь из театра в первую прохладу и поводишь плечами, чтобы на них тут же опустился пиджак, пахнущий чужим парфюмом.
– Прости за срач. – Тая появилась в комнате и зажгла фонарики, протянутые по гардине. – Это я шкаф продала, когда все началось. Помнишь, магазины закрывались, люди мебель скупали по сумасшедшим ценам? Ну вот я и вписалась. Думала, потом все уляжется, куплю себе такой же, а на разницу в цене еще и шмотками затарюсь. Ага, как же.
– Деньги хоть успела потратить? – Сама Нюта в движухе с перепродажами не участвовала, а вот Славка успешно продал два кресла и вырученный нал перевел в валюту. У него вообще был нюх на правильное вложение средств.
– Как же! Через два дня ввели карточки. Так что я осталась без шкафа, зато с пачкой денег. Ну как денег? Бумажек, – задумалась, тряхнула головой. – Да и хрен с ними! Кофе, да?
– Кофе.
Тая принялась колдовать с кофемолкой, а Нюта придвинула стул к высокому подоконнику. Стол был завален посудой и тетрадками. Да и все остальное – кухонный уголок, кровать, два стула и шторы в фонариках – выглядело неопрятно, но уютно. Кухню хотелось разглядывать. Особенно стопку книг, придвинутую к окну. Нюта провела пальцем по корешкам. Два тома Макса Фрая – она читала его в старших классах и почти влюбилась в героя, но к финалу отпустило. Три тоненькие книжки в мягкой обложке: «Детство», «Юность», «Зависимость». Нюта улыбнулась своему отражению в окне: да, так оно и бывает – на смену юности приходит либо смерть, либо зависимость. Увесистый том Донны Тартт, пара графических романов о Ленинграде и коммунальных квартирах, учебник по креативному письму.
Пока Нюта разглядывала корешки, из кухонного уголка потянуло кофейным духом. Настоящим. Не спитым жмыхом, не растворимой кислятиной. Пахло молотым кофе. Нюта с трудом оторвалась от книг и обернулась на запах. Тая варила кофе в джезве с длинной ручкой и казалась предельно сосредоточенной на процессе. Широкий ворот свитера обнажал ее левое плечо. Все – в мелких веснушках. Нюта поджала пальцы – по ногам от щиколоток вверх побежали мурашки – и вернулась к книгам. С книгами безопаснее.
А потом она увидела ее. Белая обложка с выпуклым цветочным орнаментом. И если присмотреться, можно различить,
