голая, как и та, с Покровского переулка. Раны, конечно, не идентичны. Это минус для серии, но, как мне кажется, нанесены они были одним и тем же преступником. Опять же вот эти снимки. Вы ведь не станете отрицать, что два совершенно разных человека не будут делать вот такие вот фоточки, чтобы подкладывать их на места преступлений? Вот и я не стану. Да и никто не станет. Евгений Леванович, – Андреевский преданно посмотрел в глаза начальнику, – ну ведь серия. Согласитесь.
Пряников бычится. Ждать чего-то от Бориса Петровича не приходится уже несколько лет. Следователь Андреевский рьяно готовится выйти на пенсию и не горит на работе. Нет, все свои дела он ведет, как положено. Сдает все в срок, и с оформлением у него порядок. Но не отдается работе, что называется. Приходит к девяти и старается в семь все закончить, чтобы спокойно уйти домой. На выходные просто отключает телефон, так что звонить ему абсолютно бесполезно. Никаких серьезных дел Андреевскому не поручают, можно утонуть в отписках и совершенно законных сдвигах сроков. На труп в парке Борис Петрович выехал лишь потому, что все остальные следователи отдела завалены текучкой.
Однако Пряникову ничего не остается, как согласиться с тем, что в этот раз Андреевский говорит дельные вещи. Евгений Леванович снова смотрит на фотографию убитой девушки. Из-под полуопущенных ресниц на него смотрят навеки застывшие глаза. Красивая оборванная жизнь.
– Вот что, – произносит Пряников. – Фотографию с поручением отсылайте экспертам. Пусть разберутся с ней по всей форме – пальчики, следы, микрочастицы. С постановкой вопросов вы справитесь. И не затягивайте.
– Но как же? – изумляется Борис Петрович. – А как же?..
– Вот так же. Ваше дело – начать расследование. Оформляйте бумаги, чтобы ни одна комиссия не нашла, к чему придраться. Как вы сами правильно заметили, у нас явная серия. И следить будут со всех сторон.
– Так я о чем и толкую, Евгений Леванович! Серия! Нам нужно передать дело Покровскому отделу. На их территории была найдена первая жертва. У них уже есть наработки. Пусть они и продолжают раскручивать.
– Не задерживаю.
Пряников сплетает пальцы в замок, положив руки перед собой. Под тяжелым взглядом начальника, который, между прочим, на десять лет младше Андреевского, Борис Петрович, пыхтя, собирает свои бумаги, нарочито медленно складывает их в сумку, застегивает молнию до упора, закрывает клапан, повернув застежку. Поджимая губы, встает из-за стола, аккуратно задвигает стул.
– И с оперативниками отрабатывайте. У вас там Смородинова задействована? Толковая она. Жду ваш первый доклад к шести вечера.
Шумно выдохнув через нос, Борис Петрович выходит из кабинета Пряникова, огорчившись, что скинуть дело по-быстрому не получилось.
Катя с тоской смотрит на свой заказ – две булочки с корицей и яблоками, стакан кефира и чашку черного кофе. От кофе поднимается пар, на поверхности маслянисто отблескивающего напитка плавают островки пены.
