подруги, даже не догадываясь об этом. Или догадываясь? Может ли девушка быть причастна к случившемуся? А истерика, о которой рассказал Тихомиров, – лишь реакция на стресс?
Послав документ на печать, следователь набирает номер Смородиновой.
– Екатерина Владимировна?
– Да. Кто это?
– Это Николай Черный.
– А. – В голосе Смородиновой слышится неловкая заминка. – Слушаю вас.
– Вы сейчас со свидетельницей Каменевой?
– Да. Что случилось? Мы в общежитии.
– Что-то уже успели найти?
– Пока вроде нет. Вы для этого звоните?
– Внимательно слушайте и выполняйте, – строго говорит Черный.
Он не понимает, почему его голос при разговоре с капитаном становится жестче, чем обычно.
– Осмотрите и те вещи, которые принадлежат Каменевой. Пока осторожно. Отметьте все, что покажется вам странным.
– Вы что?..
– После этого берите свидетельницу, – перебивает ее Черный, – и возвращайтесь в отдел. Желательно, чтобы Каменева не успела воспользоваться телефоном. Изымите его немедленно под каким угодно предлогом. Я ясно выражаюсь?
– Че неясного? Все предельно…
Смородинова еще продолжает говорить, но Черный уже отключается.
Кончиками пальцев он осторожно проводит по глянцевой поверхности снимка. Застывшее изображение прекрасно, а внутри все еще теплится то самое ощущение. Как его описать? Эйфория? Оргазм? Восхищение? Воодушевление? Нет, никакие слова, придуманные человеками, не подходят. Это застывшая музыка, божественное провидение, явление чуда. И это сделал он.
Закрыв глаза, он осторожно, будто спящего котенка, подносит фотографию к самому лицу. Будто через бумагу, покрытую цветными пятнами, можно снова прикоснуться к совершенству.
Остановись, мгновенье, ты прекрасно!
Это удовлетворение Творца. Да. Такого, с большой буквы. Творца, от которого зависит весь мир! Как жаль, что никто не понимает всего величия замысла. Что ж, тем хуже для них.
Тем хуже…
Глава 4
Света Каменева никогда не бывала в таких кабинетах и не собиралась когда-либо в них бывать. Зачем ее приволокли сюда? Ну, хорошо, не приволокли, а привезли. Но зачем она здесь? Мало того что перерыли все Алинкины вещи, так еще и на ее полках пошарили!
От воспоминаний о подруге, с которой она практически не расставалась последние несколько лет, девушка всхлипывает. Успокоительное, которое ей дала университетская медичка, вроде помогло, слезы больше не катились и мысли не путались. Но вот эти всхлипы подавлять не получается. На самом деле хочется выть в голос. Алинка – она же была как сестра!
Черный рассматривает сидящую напротив девушку так пристально, будто хочет прочитать все, что находится у нее в голове. Версию о том, что Каменева может быть причастна к убийству
