пишет.
– И это все?
– А что вы еще хотите?.. Вам надо чаще общаться с людьми, Сергей Алексеевич. Понимаете? Вы слишком зациклены на своих кадаврах.
Миронов, чуть скривив губы в подобии улыбки, смотрит на довольного Андреевского, любующегося фотографией мертвой девушки.
– Засада, что ее именно на нашу территорию приволокли, – вздыхает Тихомиров.
– Засада, что девушку вообще убили, – недовольно поправляет его Смородинова.
Оперативники успели обойти парк по периметру в поисках камер наблюдения. Возле ближайшей подъездной дороги, где преступнику логичнее всего было остановиться – ничего. Обычный спальный район без офисных зданий, где охраной хоть как-то занимаются. Дальше искать камеры нет смысла, но Катя настаивает.
– Бессмысленно это, – отмахивается Витек. – Можем забиться, что здесь глухо.
– Не буду я с тобой забиваться. Бориска работать не хочет, и ты туда же?
– Да он прав, что это «глухарь». И что маньяк. Нам самостоятельно это дело не поднять.
– Хорошо, давай сложим лапки на пузе и сядем в кабинете. Ты себе это так представляешь?
Брови Катерины почти сходятся в одну линию.
– А теперь ты бухтишь, – замечает Витек. – Вон камера вроде.
На противоположной улице в цокольном этаже жилого дома расположился филиал банка. Уже подходя к нему, Смородинова понимает, что все бесполезно – оперативники ушли слишком далеко от парка. Если в объектив и попала машина убийцы, то они этого никак не поймут.
Борис Петрович аккуратно выкладывает на стол бумаги.
– Вот, посмотрите, это предварительное заключение Миронова по сегодняшнему трупу в парке. Попомните мои слова, это дело так бабахнет, что только держись!
Начальник следственного отдела, Пряников Евгений Леванович, мысленно приготовился к нудной и тяжелой беседе. Его уже начали атаковать сверху – про найденное выпотрошенное тело девушки успела сообщить пресса. Евгений Леванович собирался затребовать Андреевского к себе, когда тот вернется с места, но следователь явился сам.
Борис Петрович с еще большей аккуратностью кладет перед начальником упакованную в пакет фотографию.
– Вот еще деталь преинтереснейшая, я бы сказал. Никогда не думал, что самому доведется такое увидеть. Собственно, мне не особо-то и хотелось… Да.
– Эстет чертов, – произносит Пряников.
Евгению Левановичу кажется, что он чувствует через снимок, как остывает и теряет упругость тело растерзанной жертвы. Кончиками пальцев Пряников прикасается к улике. Странно, но фотография трупа притягивает. Что-то в ней есть такое, что хочется рассмотреть каждую мелочь, каждую деталь. Каждый проклятый увядший бутон, ставший свидетелем жуткой расправы.
– Почему это здесь? – севшим голосом спрашивает Евгений Леванович, отводя взгляд от улики.
– Этот
