style="font-size:15px;"> Весь день Гоша-младший отказывался от еды, капризничал и так-то толстым не был, а тут ещё есть перестал. А ближе к вечеру только морщился и даже пить отказывался. Тётя Люда вызвала врача на дом. Красивая молодая женщина пришла на следующий день утром и быстро поставила диагноз.
– Ангина, – и выписала лекарства.
– Так он глотать не может, – поясняла ей тётя Люда.
– Конечно. Я же говорю – ангина. Но ему и не придётся.
– Это как? Да… да что вы такое…
– Будет приходить медсестра, ставить уколы, – и заторопилась уходить.
Гоша -младший день ото дня слабел на глазах. От уколов никакого толка не было. Машка и тётя Люда по очереди дежурили возле него. На третьи сутки вечером, когда Машка укладывала мальчишек спать, тётя Люда засуетилась вдруг, а Георгий Фёдорович командирским тоном распорядился:
– Маша, остаёшься за старшую. Если что, беги к бабе Шуре.
– Что? – похолодела Машка.
– Тут до больницы дворами недалече. А в скорую… пока до телефона добежишь, пока дозвонишься, пока дождешься… Люда? – сгреб укутанного в ватное одеяло Гошку и мотнул головой тёте Люде: – Пошли!
– Машка, смотри тут…, – заглянула в комнату мальчишек тётя Люда, – задыхается Гоша… Господи, помоги! – и кинулась вслед за мужем.
Георгий Фёдорович почти бежал, тётя Люда еле успевала следом. Морозный ночной воздух колол иголочками горло.
– Ты бы личико-то ему прикрыл одеялком, – задыхалась на бегу тётя Люда.
– М…м…м… – только и услышала в ответ.
Возле приёмного покоя детского отделения, не останавливаясь, рванула на себя дверь, та резко распахнулась:
– Давай! – пропустила вперёд мужа с ребёнком.
Сонная медсестра забрала ребёнка, кивнула им:
– Оставайтесь тут, – и занесла Гошу за дверь с надписью: «Смотровая». Но уже в следующую минуту по коридору пробежала врач, потом выскочила медсестра, та, что приняла Гошу, и кинулась бежать в соседний корпус, обронив тёте Люде, пытавшейся схватить её за полу халата:
– Не путайтесь под ногами! Там, – кивнула в сторону корпуса напротив, – сегодня дежурный врач – как раз нужный специалист!
Через окно приёмного покоя забрезжил рассвет, когда из смотровой вышла та самая медсестра. В руках у неё было аккуратно свёрнутое ватное одеялко, в котором принесли Гошу. Тётя Люда медленно поползла по стене, оседая на подкосившихся ногах.
– Папаша, возьмите вещи ребёнка, – пожала плечами медсестра, – сейчас подъедет скорая. Отправляем вашего сына в инфекционное отделение. У нас такого нет. А в личных вещах нельзя.
Тётя Люда, вытянув ноги поперёк коридора, плакала в голос.
– Испугались мы, – пытался объясниться Георгий Фёдорович.
– Правильно
