ану в сердце. Рану, которая не давала покоя, иссушая душу чувством потери.
Даже самые близкие друзья не знали, что связывало ее, дочь победителя, с боевым магом, который служил противнику. Это было слишком опасно. И слишком безумно, потому что враг должен оставаться врагом, а не приходить на помощь и уж точно не спасать. А уж любить врага и вовсе немыслимо.
Рааль, правая рука герцога Сойха, противоречивый и опасный, в короткий период перемирия он вместе со своим хозяином частенько бывал в имении отца Линары, ведь именно там и велись переговоры. В один из таких визитов все и произошло.
Линара вернулась домой сама не своя. Нет, она, конечно, держала лицо, ничем не выдавая своего расстройства, но от гостей, да и от домашних старалась держаться подальше. Учитывая размеры поместья, удавалось ей это без труда.
На тот утес она забралась просто так, место пользовалось дурной славой, но тогда она об этом не думала. А потом стало поздно – нога соскользнула с края, и лишь в последний момент чудом удалось зацепиться за хлипкий корень, торчащий из склона. В ту минуту, вися над пропастью, она вдруг поняла, как сильно хочет жить. Вот только выбраться сама уже не могла, а звать на помощь было бессмысленно, ведь в эти дебри никто никогда не заходил.
И вот, когда она уже попрощалась с жизнью, ее внезапно схватили за руку и вытащили наружу.
– Ты что, сдурела? – накинулся на нее тот, кого Линара меньше всего ожидала здесь увидеть. Маг герцога Сойха, светловолосый красавчик-северянин, обычно он держался возле своего хозяина и где попало не гулял. – Тебе что, жить надоело? – яростный взгляд ультрамариновых глаз прожигал насквозь… а потом вдруг изменился, губы скривила усмешка. – Ну надо же, так убиваться из-за какого-то парня. Какая глупость.
– Не твое дело! – воскликнула Линара, отскакивая от него, как ошпаренная – слух о том, что этот тип может заглядывать в мысли, оказался правдой. – Я просто оступилась!
– Как знаешь, – маг спрятал руки в карманы и, качнувшись на пятках, насмешливо произнес: – Было бы из-за чего переживать. Парней на свете много, один ушел – другой пришел, тоже мне проблема.
Линара задохнулась от возмущения.
– Да откуда тебе знать!
– Будем ругаться или займемся чем-нибудь поинтересней? – ничуть не смутился нахал.
Готовая провалиться сквозь землю, Линара развернулась и со всех ног бросилась прочь. Вслед ей летел смех.
Странный разговор не выходил из головы всю ночь, Линара ворочалась и никак не могла уснуть. Забылась только под утро. И почти тут же проснулась, стоило подумать о том, что Рааль наверняка растрепал о случившемся хозяину.
На завтрак она пришла с замершим сердцем, ожидая как минимум насмешливых взглядов, а то и разговоров, но гости не обратили на нее никакого внимания, а отец, как всегда, думал о своем. Это было странно, однако из-за стола все-равно хотелось улизнуть побыстрее, что она и сделала.
Сидеть в своей комнате не было никаких сил, и она отправилась в библиотеку, но и там не смогла обрести покой – мысли метались, постоянно возвращаясь к тому дурацкому разговору у обрыва, сосредоточиться на чтении не получалось. Вернув книгу на полку, Линара вышла прогуляться.
Маленький пруд с разноцветными рыбками, находящийся в тихом углу парка, был ее любимым местом. Там белобрысый паршивец и обнаружился – на камне, посреди воды. Присев на корточки, опустив ладонь к самой поверхности, он с интересом рассматривал льнущих к нему рыб. Вода бурлила, глупые рыбы, выпрыгивая, пытались коснуться его ладони, но он всякий раз успевал отдернуть руку и выглядел при этом таким довольным, что хотелось его толкнуть, чтобы он шмякнулся в воду. Вот только камень, на котором он сидел, находился почти на середине пруда, и дотянуться не получилось бы даже палкой. О том, как он туда попал, Линара задумалась позже, сейчас в ней кипела злость, перемешанная с досадой – погуляла, называется.
Эмоции ее и подвели, когда Рааль, обернувшись, насмешливо произнес:
– Что, решила принять мое предложение?
– Решила, – заявила Линара, ожидая, что тот смутится и пойдет на попятную, но маг кивнул.
– Ладно. Не закрывай окно, когда будешь ложиться спать.
И отвернулся, продолжив развлекаться с рыбами, словно речь шла о пикнике или о прогулке.
Линара сама почувствовала себя рыбой – открыла рот, чтобы возмутиться, и тут же закрыла, поняв, что своей дурацкой реакцией загнала себя в ловушку. Бросилась прочь, ожидая, что вслед снова раздастся смех, но его почему-то не последовало. Шумела листва, выводила мелодию невидимая пичуга, жизнь продолжалась, словно ничего не произошло.
Обед прошел все также спокойно. Как и ужин. Линара, уверенная, что Рааль над ней пошутил, успокоенная, отправился в свою комнату.
