т я читаю все, что попадется под руку, но не всё дочитываю (спасибо вкусу).
Стихотворения полюбил после ознакомления творчества Сергея Есенина (сразу же захотелось самому сочинять), а дальше читал всех русских поэтов, обучаясь базовым умениям в поэзии. В данный момент читаю поэтов и прозаиков с целью развития своего творчества (если «это» можно так назвать): что-то выходит, с чем-то проблемы, но так только еще интереснее.
Напоследок могу сказать: Литературу Я люблю, да Любовь не взаимна.
Пустые коробки
Было раннее утро, когда Пустнов проснулся с болью в висках и в переносице на диване в маленькой комнатке, похожей на коробочку, в которой ненужные вещи разбросаны небрежно и забыты до какого-нибудь внезапного мгновения, когда на них сквозь множественные слои пыли может взглянуть человек с брезгливостью и недоумением, оттого что не помнит, откуда эти вещи, для чего они и так далее. А после недолгих раздумий откинет их и продолжит какую-либо не более важную деятельность, но проснувшегося начинающего алкоголика не тревожили ни эти мелочи, ни более важные. В данный момент для него была только одна цель – опохмелиться самым быстрым и действенным способом.
С болью в голове, во время которой людям кажется, что болит одна из основных и важных частей тела только по причине искусственной пустоты, образующейся в результате непрерывных связей с горькими напитками в определенные часы суток (хотя причина далеко не в этом) Пустнов, оглядываясь по сторонам, выходя из коробочки, направился в кухню.
В кухне был бардак: в раковине пылилась грязная посуда, на полу были пятна от пролитых ночью напитков, валялся один из стульев, пошло раздвинув ноги, а в центре карнавала стоял стол, на котором лежали пустые пачки сигарет, величественно стояли пустые бутылки и среди этого доживал последние дни увядающий цветок в горшочке, уставший МОЛИТЬ о смерти.
Пустнов взял канистру воды и начал пить из горла, захлебываясь и поливая каплями челюсть и шею. Зашел в кухню молодой парень, лет двадцати, с изящно небритым лицом, опухлым от ночной попойки, на котором всегда выражалась хитрая улыбка, с небрежной прической с остатками геля в ней, в футболке и джинсах, потертых временем.
– Доброе утро, – сказал, ухмыляясь своей остроумной цитате, входящий.
– Что-то раннее не предвещает доброе, – парировал Пустнов, – есть раствор, пиво или еще что, Макс?
– Это – да. Нет, только вода, чтоб ей пусто было, – с сожалением ответил Максим.
– Сигарета есть хотя бы, – с надеждой в глазах спросил Пустнов, – а то курить хочется, хоть убей?
Они отправились на балкон. На балконе почти ничего не было, кроме стоявшей в углу пепельницы с высосанными до предела окурками среди пепла. Максим открыл окно, после чего в балкон повеяло утром. Двое достали из пачки последние две сигареты и затянулись с наслаждением, закрывая на секунды глаза.
– Вот теперь хорошо! – сказал с выдохом пара изо рта Максим. – Всё помнишь?
– Нет, – с долей обиды непонятно на что, ответил Пустнов.
– А я помню, – с ухмылкой произнес Максим.
– Не томи, – почти грозно выкрикнул Пустнов, – что я опять натворил?
– Ничего такого, за что можно стыдиться, – с вдвойне увеличенной ухмылкой начал рассказывать начинающий собутыльник. – Разве можно стыдиться того, что ты дарил людям смех и радость своими поступками?
– Я тебя сейчас ударю, – сказал с пропадающей потихоньку грозностью Пустнов, затягиваясь сигаретой.
– Ладно, ладно, импульсивный ты наш, – парировал, слегка усмиряя свою подачу сарказма, Максим. – Сначала было все хорошо: все выпивали, потом начали обсуждать политику и прочий неинтересный бред, после этого заиграла «Моя цыганская» Высоцкого, ну, и ты начал танцевать, словно медведь в цирке.
– Опять, – с неловкостью и горечью произнес Пустнов, – а дальше что?
– А «дальше»? – с вновь появившейся ухмылкой продолжил Максим. – Дальше все по сценарию: танцы, водка, порывы агрессии, в ванной комнате разговор с…
– Стоп! Довольно, я понял, – затушив окурок в пепельницу, закончил Пустнов с недовольством к себе.
Друзья стояли молча, наблюдая за цветущей постоянно жизнью на улице с балкона.
– Все говорят, что красиво, чудесно, свежо утром, а я не чувствую ничего этого, – резко прервал молчание пустым заявлением Максим. – Чувствую только боль в голове и комок, постоянно прорывающийся наверх, в глотке. Кому вообще нужно это все? Кто вообще встает ни свет ни заря с кровати ради того, чтобы посмотреть на то, что всегда было, есть и будет? Понимаю, первый раз посмотрел, насладился, а каждый день? Скука. Пора прибираться.
Пустнов
