дочь из детского сада до 16.00». Подобное объяснение уже больше говорит нам о той цели, которую преследовало действие Пера, а когда речь идет о таких ментальных феноменах, как намерение, желание и решение, указание цели необходимо, чтобы объяснить, каковы намерения, желания и решения действующего лица. Объяснение исключительно причин какого-либо поведения рисует нам мир, в котором для целей просто не остается места. Разумеется, нет ничего плохого в том, чтобы описывать причины данного поведения, но важно при этом понимать, что подобные объяснения всегда будут неполноценными в качестве объяснений действия, так как они по определению опускают именно тот элемент, который отличает поведение от действия.
Мы можем представить себе, что Пер рассуждает следующим образом:
«Я хочу забрать дочь до того, как детский сад закроется. Я могу успеть забрать ее, если я возьму такси. Я могу остановить такси, если я подниму руку и тем самым подам водителю сигнал остановиться. Я поднимаю руку».
Подобный ход рассуждений представляет решение действовать не как логическую или каузальную необходимость. Такое объяснение называется телеологическим, поскольку оно включает в себя цель, которая и является рациональным основанием для действия. Можно сформулировать иначе: действие объясняется не ментальными состояниями, которые являются следствиями других событий, но скорее содержанием этих ментальных состояний, которое мы и называем основаниями.
Разумеется, подобное объяснение не является каузальным, и тот, кто верит, что единственным адекватным объяснением событий является описание приведших к ним причинно-следственных связей, сочтет такое объяснение бессодержательным. А. Д. Айер утверждал, что если у моих решений нет каузального объяснения, то они являются совершенно случайными, а следовательно, я не несу за них никакой ответственности[84]. Такая точка зрения предполагает, что единственным способом объяснить событие является каузальный способ, а это весьма спорное предположение. Для того, кто анализирует наши действия лишь с точки зрения их причин, все наши размышления и решения, приводящие к действиям, являются лишь чем-то, что с нами происходит, тогда как мы сами рассматриваем их как нечто, что мы делаем и за что несем ответственность. Мы действуем, исходя из наших представлений о мире, а за эти представления мы, как правило, если только мы не подвергались грубой манипуляции, несем полную ответственность[85]. Объяснение, которое мы дали действию Пера чуть выше, является телеологическим объяснением, и я склонен утверждать, что его достаточно для понимания действия. Бывает и так, что у нас не получается полностью объяснить действие таким способом, поскольку мы не можем увидеть в этом действии продукт рационального рассуждения с достаточными предпосылками и соответствующим
A.J. Ayer. Philosophical Essays. London: Macmillan, 1954. С. 275.
Джон Макдауэлл пишет: «Выносить суждения, принимать решения, наши убеждения – мы в принципе несем ответственность за все это, поскольку мы сами делаем все эти вещи, они не сами собой происходят в нашей жизни. Разумеется, наши убеждения не всегда являются результатом того, что мы воспользовались своей свободой, чтобы решить, каким образом нам следует думать. Но даже если наши убеждения не являются результатом нашей свободной и сознательной работы, они все равно являются воплощением нашей способности, а именно понятийной способности, которая является парадигматическим проявлением свободы таким же образом, как и наша способность к суждению». Цит. по: John McDowell. Having the World in View: Lecture One // Journal of Philosophy. 95/1998. С. 434.
