краевых и областных управлений МГБ.
В марте 1953 г. МГБ объединено с МВД СССР, и уже 4 апреля Министром внутренних дел СССР издан совершенно секретный приказ[43] о запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия, а также строгом соблюдении при производстве следствия норм Уголовно-процессуального кодекса.
Отмечалось, что «в следственной работе органов МГБ имели место грубейшие извращения советских законов, аресты невинных советских граждан, разнузданная фальсификация следственных материалов, широкое применение различных способов пыток – жестокие избиения арестованных, круглосуточное применение наручников на вывернутые за спину руки, продолжавшееся в отдельных случаях в течение нескольких месяцев, длительное лишение сна, заключение арестованных в раздетом виде в холодный карцер и др. … Такие изуверские «методы допроса» приводили к тому, что многие из невинно арестованных доводились следователями до состояния упадка физических сил, моральной депрессии, а отдельные из них до потери человеческого облика. Пользуясь таким состоянием арестованных, следователи-фальсификаторы подсовывали им заблаговременно сфабрикованные «признания» об антисоветской и шпионско-террористической работе. Подобные порочные методы ведения следствия направляли усилия оперативного состава на ложный путь, а внимание органов государственной безопасности отвлекалось от борьбы с действительными врагами Советского государства».
Весь оперативный состав органов МВД был предупрежден, что впредь за нарушение советской законности, как непосредственным виновникам, так и их руководителям грозило привлечение к строжайшей ответственности, вплоть до предания суду.
В соответствии с уголовно-процессуальным законодательством, действовавшим с 1922 г., предварительное следствие заканчивалось составлением обвинительного заключения, которое вместе с делом о контрреволюционном преступлении направлялось прокурору.
Получив от следователя дело с обвинительным заключением, прокурор принимал одно из следующих решений: делал предложение суду, которому подсудно дело, о прекращении дела; возвращал дело для доследования со своими указаниями; сообщал суду о своем согласии с обвинительным заключением, предлагая суду его утвердить и предать обвиняемого суду; составлял новое обвинительное заключение и препровождал его в суд с предложением утвердить и предать обвиняемого суду.
Одновременно с предложением предать обвиняемого суду прокурор излагал суду свое мнение о принятии, отмене или изменении меры пресечения, а также уведомлял суд, считает ли он необходимым лично или через иных членов прокуратуры поддерживать обвинение на суде. Тем не менее определение суда о поддержании прокуратурой обвинения на суде было для нее обязательным.
В 1925 г.
Приказ МВД СССР от 4 апреля 1953 г. № 0068 «О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия» // ГА РФ. Ф. 9401. Оп 1. Д. 1299. Л. 246–247.
