й возле стелы посвященной Владимиру Высоцкому и разглядывая старенькие нуждающиеся в ремонте четырехэтажные жилые дома расположенные напротив сквера. Мы часто любили гулять с моей матерью в сквере Высоцкого, проводили часы сидя на скамейки и обсуждая то, что видели за день. В те времена, моя мама еще не пребывала в глубокой депрессии и еще могла вести образ жизни среднестатистического гражданина нашей великой страны, но позже в ней что-то надломилось. Она мне часто говорила, что в этом виноват мой отец бросивший нас и приехавший за многие километры от Самары. Кажется во Владимир. Или же я только это слышала из разговоров моей матери своим подругам по телефону, когда напившись «красных напитков» она становилась сама не своя и не следила за тем, что вылетает у неё изо рта. Матери не должны быть такими и пить красные напитки убивающие их. Но, я промолчала. Как обычно. Я промолчала и тогда, когда меня поставили перед фактом, что мы навсегда переезжаем из родной Самары в какую-то деревню, которая должна стать нам новым родным домом. Мне казалось что чем, дальше мы уезжали вдаль, тем все больше я теряя саму себя, ту девочку катающейся на самокате по Аксаковой улице, ту девочку чьи родные и близкие остались теперь далеко позади и врят ли моя мама планировала хоть когда-нибудь забрать всех родных с собой. Я потеряла нечто важно. Но пока не понимала толком что. Мне было безумно грустно, но как взрослый и вполне отдающий себе отчет человек (все таки девять лет, это тебе не пять и не шесть!) я сохраняла упорное молчание, как захваченные в плен агент КГБ, который ни в коем случае не должен сообщать международным врагам все тайны нашей страны.
Мой самый лучший друг Моти, а по совместительству самая лучшая и преданная игрушка в мире была тоже со мной, облегчая мою печаль по поводу сегодняшнего переезда в поселок Зимний, где судя по названию всегда стоит бесконечная зима. И наверняка празднуют они не один, а даже два Новых года, заменяя им Масленицу и майские праздники. Ведь какой смысл провожать весну, если весь поселок всегда находится под большой толщей снега? Моти был выдрой. И мальчиком. Все потому что если взглянуть в его черные, круглые глазки, то сразу поймешь что он представитель упертого и волевого характера, даже то как он отважно выпятил вперед свою пушистую грудку, напоминало в ней бойца, правда без доспехов и лат. Темная бурая пушистая шерстка и светло – серебристая мордочка с закрытым ртом и длинными белыми усами, а также плоская но довольно крупная голова, вот каким всегда я видела своего лучшего друга. Длинный хвост его был загнут кольцом, что меня тоже вполне устраивало, так как прямой хвост мешал бы мне брат Моти в свои руки, а так мы с ним сроднились и стали почти что единым целым, учитывая что Моти находится у меня в руках сутки напролет. Это была последняя из игрушек купленная моим отцом уехавшим во Владимир. Даже если он вернется когда-нибудь назад в Самару чтоб нас найти, то глубоко разочаруется, так как нас там больше не было, ищи свищи.
На соседнем от меня заднем сиденьем автомобиля в клетке для перевозки собак спал мелкий карликовый пинчер, который не смотря на свои небольшие размеры, был весьма злобной собакой любящей перегрызать в доме провода и уничтожать мебель. Звали его Эльф. Даже имя его меня раздражало. Обычно я всегда любила животных и гладила всех встречающихся мне кошек, словно мы были с ними знакомы многие многие годы, но Эльф был сущим злом. Моей матери подарил эту мелкую злобу её новый «муж», а по совместительству и как объявили мне все родственники в Самаре мой отец. Разве отцов бывает двое? И названный (хоть и не по документам) отец мне под стать Эльфу, тоже совсем не нравился. Моя новая жизнь, казалась мне туманной и отталкивающей, так же как и новые люди входящие в нее с которыми у меня не было никакого желания знакомится. Моти то, что осталось у меня от прошлого и я им дорожила в разы больше, чем противным Эльфом и новоявленным «отцом» по имени Владислав или как более сокращенно называет его моя мама Славик.
Я искоса взглянула в зеркало заднего вида которое отражало сосредоточенное лицо мужчины и в сотый раз осознала для себя, что считаю себя лишней в этом автомобиле. Даже быстро мелькающий в окнах хвойный лес никак не мог успокоить меня, несмотря на то, что я всегда только и мечтала жить рядом с елками и вдыхать их горьковатый запах. У Владислава (Славика) была смуглая кожа в отличии от нас с мамой, он был мужчина довольно высокого роста – примерно метр восемьдесят с худощавой фигурой и уложенными короткими волосами цвета горького шоколада который я никогда не любила. Вечно отсутствующий взгляд не проявляющий к моей персоне интереса, в котором иногда мелькала еле заметная злоба если его что-то во мне выбешивало, будь то оброненные нечаянное вещи или же слишком громкий разговор. Если взглянуть хотя бы раз на такого человека как Владислав Дубов, то ты сразу же понимаешь, что мужчина является ярым сторонником бездетности. У таких как он детский смех вызывает скрежет зубов, а нечаянно залетевший на балкон футбольный мяч пробуждает тягу к совершению какого-либо злодеяния, вот только УК РФ останавливает его, готовя для таких «безобразников» как он довольно большие срока за решеткой. У Владислава была «старческая» походка, он медленно ходил наклоняясь немного вперед и скрещивая за своей спиной
