чтобы я тебя видела.
– Руки за головой держать? – продолжал шутить парень, даже морщась от боли.
– И молча.
Андрей послушно брел впереди и больше не разговаривал. И зря. От хруста веток становилось не по себе, а болтовня моего несостоявшегося насильника немного отвлекала от мысли, что мы черт знает куда забрались ночью.
Но надо отдать должное моему креативному ухажеру: удивить ему удалось, да и адреналин в крови бурлил так, что легко перемахнула бы через тот овраг.
– Странно, – пробормотал парень, когда мы вышли к грунтовой дороге.
– Что именно?
В голосе больше не было ехидства, и это пугало.
– Я фары включенными оставил, чтобы машину найти, а теперь…
– Что теперь? Не молчи!
Паника вновь охватила меня, когда все понемногу начало налаживаться.
– Ну… Ты видишь свет?
– Не-а. Что это значит?
– Машины нет. Либо…
Парень снова разразился отборным матом и рванул по дороге, совсем забыв обо мне. Я побежала следом, борясь с внезапной галлюцинацией, что кто-то гонится сзади. Шаги множились, отражаясь от деревьев, создававших темно-зеленый коридор над дорогой. Я была готова закричать от ужаса, как вдруг столкнулась с кем-то мягким в темноте, и мы вместе рухнули на капот.
– Полегче! Я от прошлой твоей атаки не отошел.
– Прости.
Прости? Я извинялась перед ним. Определенно я не в себе.
– Посветишь?
Андрей передал мне телефон и открыл капот.
С мобильником в руках уверенности стало в больше, чем с простым камнем. Теперь могла как минимум набрать службу спасения. Но вместо этого я включила фонарик, чтобы услышать еще одно чертыханье от моего похитителя.
– Отец убьет меня.
– Что-то не так?
– Все… Оставил фары, и аккумулятор разрядился. Отдай телефон, позвоню ему.
Андрей протянул мне руку, и я скрепя сердце рассталась с недавним приобретением.
– А можно своим позвоню?
– Чтобы напугать их на ночь глядя? – хмыкнул парень. – На нас сейчас мой батя наорет. Хочешь, чтобы твои добавили? Мазохистка?
– С чего ты взял, что мне влетит. Скажу как есть: что незнакомый парень обманом приволок в лес.
– Я не незнакомый парень! – вспылил Андрей.
– То, что знаю, как тебя зовут, не делает тебя моим близким другом.
– Да нет же, черт! Ты правда ничего не помнишь?
Он с каким-то нескрываемым отчаянием посмотрел на меня, и я вновь прониклась к похитителю странной малообъяснимой симпатией. Стокгольмский синдром?
– Помню что? Как ты фотографировал последний звонок?
– Ладно, забей, – устало бросил мой ночной компаньон. – Слушай, давай не будешь рассказывать родителям о случившемся?
– С чего бы?
– Пожалуйста?
– Ах, ну раз «пожалуйста», тогда конечно.
