страстная глубокая любовь на пороге смерти превращается во что-то глупое и несущественное.
– Мне не по себе тебя слушать. Получается, что мы все изолированы друг от друга, закрыты каждый в своем одиноком мире и совершенно не соприкасаемся друг с другом. Но как же тогда жить? Получается какое-то глухое существование среди всех, но при этом без всех!
– На самом деле все не так уж мрачно, и я нашла выход для себя. Нашла, как мне быть одной и в то же время с целым миром.
– Правда? И как это?
– Надо выполнить задание Бога.
– Чего? – Рита смотрела на Вику, ожидая услышать от нее какое-то откровение.
– Мне это сказала учительница по вокалу, к которой я ходила на хор. Я стала солисткой в этом хоре, и она очень высоко ценила мой талант. В этом хоре я была звездой. Никто там не издевался надо мной. А в обычной жизни я была изгоем, надо мной вечно измывались… Я даже не знала, в какой туалет мне ходить – девчачий или… По документам, я девочка, и на половину я и вправду девочка. Но только наполовину! Вторая моя половина принадлежала мальчику! Девчонки выгоняли меня из туалета и из душа, а мальчишки не принимали к себе, потому что я вроде как девочка. Воспитатели отправляли меня мыться с девчонками, но при этом, чтобы никого не смущать, заставили меня надевать сплошной купальник. Но все равно это не спасало от издевательств… Сколько себя помню, вечно меня травили… Несколько раз я хотела покончить с собой… Готовилась, продумывала, как буду осуществлять самоубийство, но никогда не решалась довести дело до конца. И вот однажды пришла я на хор, но петь не смогла – расплакалась. Учительница вывела меня в коридор, спросила, что со мной, и я пожаловалась на свое биологическое уродство, призналась, что хочу умереть. Мне было тогда лет тринадцать – четырнадцать, самый противный возраст, хотя в моем случае любой возраст был противен. Учительница выслушала меня и сказала, что если я покончу с собой, то не выполню задание Бога. Я тогда не очень понимала, о чем это она. Мне было очень тяжело и плохо. А она сказала, что Бог дал мне великий талант, и к этому таланту приложил глубокую душу, и что я обязательно стану великой певицей.
«Те, кто издеваются над тобой, останутся далеко позади тебя, – сказала она. – Вот увидишь, настанет время, и ты засияешь, как солнце. Твое пение будет открывать закрытые наглухо сердца, и даровать им понятие красоты. Твое пение будет уничтожать отчуждение и соединять тебя со всеми, кто станет поклонником твоего таланта. Любой талант – это задание от Бога, и самое большое счастье для человека, развить свой талант в себе насколько возможно, а потом отдавать его людям. И чем значительней талант, чем больше ты сможешь дать людям, тем большее счастье получишь. А тебе дан очень большой талант, и ты обязательно будешь очень-очень счастлива».
Я потом вернулась в класс и пела так, как никогда. Ребята смотрели на меня с восторгом и уважением. Они не могли наслушаться моим пением, и я ощущала себя шедевром, а не бесполым гермафродитом. С тех пор мне
