видите, в моих руках береста, а не ложка для обеда, – равнодушно отозвалась я.
Однажды Толмач хотел посвататься ко мне, но батюшка не дал добро. Князь рассудил, что для его дочери сыщется жених помоложе. С тех пор боярин разгневался пуще прежнего. Почуяв волю без надзора князя, пакостный пес всегда срывался с цепи. Он подшучивал надо мной под ехидные усмешки своих соратников, словно я ничего не слышу или не понимаю.
Я показательно развернула свой свиток и больше не поднимала глаз на Толмача. Он что-то тихо пробубнил, так чтобы услышали лишь сидящие рядом. Но болтать злым языкам долго не пришлось: вскоре их негодование прервали громкие шаги. Все затихли. Когда Князь Всеволод вошел в двери, некоторые еще бросали на меня косые взгляды. Может, они надеялись, что князь прогонит свою дочь, или что я сама вскочу с места и вернусь в уголок. Но своей теплой улыбкой, обращенной ко мне, батюшка показал, что рад меня здесь видеть. Боярам пришлось смириться. Помимо казначея за князем шли главный лекарь с воеводой. Воевода редко посещал Совет, а лекарь – на моей памяти, и вовсе никогда, поэтому за столом места для него не нашлось. Толмач подвинулся, с натянутым, кислым оскалом, уступая ему заветный кусочек лавки подле князя.
– Все вы знаете, для чего мы здесь собрались, а потому не будем терять времени и начнем с главного, – провозгласил князь. – Сколько хворых в Гудецке на этой седмице?
– Двое, – отозвался боярин из Гудецка.
– Живы?
– Еще да. Дозволь, князь, я зачитаю грамотку от лекаря.
Князь кивнул, и боярин развернул свиток.
– Пятого дня девки пошли в лес по ягоды. Одна из них забрела в чащобу, а нашли ее уже полуживой, – пояснил он перед тем, как прочесть послание. – Сердце хворой бьется медленно. Глаза открыты, но не моргают. На зов не откликается. Не ест и не пьет. Снадобья от дремоты, слабости и падучей хвори не помогают.
Сборище загалдело, поднялся шумный вихрь волнения. Гудецк находился неподалеку от границы с Мрежским княжеством, и именно в этой стороне неведомая зараза начала косить людей.
– Тихо! – прогремел голос князя. – Что со вторым хворым?
– Все то же, – боярин мрачно кивнул на только что прочтенную грамотку. – Мужик пошел на реку рыбу ловить. К вечеру его жена хватилась, бросилась искать, а застала лежащим на берегу. Повезло, что в воду не скатился.
О беде поведали и вестники из прочих городов нашего княжества. Один хворый отыскался близ границы с Брезгородом, но в отдаленных селениях все были здоровы.
– Это все Мрежцы, от них беда идет! – заголосил самый высокий из бояр.
– Да, пора готовить рать и собирать ополчение! – поддержал его второй.
– Глупости все это! – отринул тот, что сидел по другую сторону стола.
В палатах завязался нешуточный спор. Одни подбивали князя на битву, а другие отговаривали.
