почему он возился со мной рано утром. Вот и конец мистики и тайнам, только на сердце стало паршиво и тоскливо. Я почти поверила в волшебную сказку. А все почему?
«А потому, Надя, что тот, кто мил со всеми, не мил ни с кем», – звучали в голове слова Оли, и я резко перестала чувствовать себя особенной. Просто землячка Чудова. Которая не умеет петь, не каталась в Шерегеше и никогда никому в жизни не помогала, не то что несчастным в Бангладеше.
Я положила трубку, так и не сказав папе, что лишилась жилья и что до стипендии мне есть нечего. Хотя аппетита у меня тоже теперь не было.
Я проследил, чтобы Надя точно зашла в университет и с ней ничего не приключилось, и покатил на поиски мастерских по ремонту одежды. Теперь, выходя из машины, я каждый раз проверял, выключил ли фары. Не выдержала моя газелька нескольких дней дежурства у Надиного дома. Когда потащился за своей Бедовой, то в спешке оставил ближний свет. Если бы не Пашка, мы либо насмерть замерзли бы, либо Надя довела бы меня до… ручки. Я нервно хохотнул от собственного каламбура, вновь прокручивая сегодняшнее утро в голове. Но уже без смеха. А если бы я не был законченным параноиком и не поджидал бы ее у подъезда, чем бы все кончилось?
Не хочу даже думать об этом. И так старался каждый шаг просчитать наперед, чтобы у Нади не было проблем!
Я прекрасно знал о ее несданном зачете и окучивал Пашку еще с прошлого года. Просил сжалиться над Беловой, но он был непреклонен. Сам только-только аспирантуру кончил, а корчит из себя строгого препода. Ну что ему стоило-то?
– Юр, она девушка твоя, что ли? – недовольно спросил Паша, когда я в очередной раз ввалился к нему в кабинет.
– Нет, – быстро ответил я.
– А что тогда? Родственница? Мне просто надо понимать, ради кого ты так впрягаешься сейчас. Даже для тебя подобное перебор.
– Паш, не спрашивай. Все сложно.
На самом деле все было куда проще, чем я накрутил, да только рассказать значило пережить тот страшный день еще раз. Хотя я и так день за днем варился в тех детских воспоминаниях.
– Она как минимум из Курска, – задумчиво рассуждал Паша. – Но ты же не просто за землячку просишь, да? Она тебе нравится?
Я молчал. «Нравится» – глупое слово. Слишком уж детское и наивное. А мы с ней больше не дети.
– Юр, просто ответь. Я тебя таким никогда еще не видел. Ты из-за нее с Настей расстался?
Я отвел взгляд. Настя сама ушла, когда поняла, что я за человек и что не дам ей того, чего она хочет.
– Нравится, – пробормотал я, глядя себе под ноги, и почувствовал, как дышать становится все тяжелее. Не сейчас надо было это говорить. А тогда… Еще в Курске. До всего.
– Ладно, не буду ее мучить. И так не собирался, не по своей вине она зачет пропустила, сама себя наказала больше. Но девчонка реально бедовая, Юр. Мы с ней в одном дворе живем. И это нечто. Каждый день вижу, как она чешет в универ, спотыкается, опаздывает, мрак.
Конец ознакомительного фрагмента.
