разуверившихся и брошенных людей вокруг. И церковь – не такая, вопящая на стадионах, а как идея – представилась тем самым местом, где меня могут полюбить.
Ко мне подходили какие-то люди с добрыми глазами, говорили: «Тебя любят!» А я ведь никогда такого не слышала… Их слова вскрыли панцирь одиночества, обнажив огромную дыру в душе, и в неё бурным потоком хлынули слёзы. Я прорыдала на том стадионе часа три – лацканы плотного шерстяного пиджака промокли насквозь. Потом приятный молодой парень сказал: «Не плачь! Приходи к нам. У нас все любят друг друга!»
Так я стала прихожанкой протестантской церкви, с головой погрузившись в религиозную жизнь, в служение. Пыталась смириться, когда её эстетика или какие-то проявления мне не нравились. Там говорили, что Бог являет собой всеприятие: он не взирает на лица, на внешность – и это тоже очень попадало в меня. Казалось, что здесь меня наконец-то будут любить любой: так, как должна была любить мать.
Там часто встречались хорошие люди, действительно хорошие. Там никто не вымогал (как это бывает в сектах) ни денег, ни квартир, ни иного имущества.
Мы собирались по домам, читали Библию, я отучилась в библейской школе и до сих пор помню наизусть многие места из Писания. Все накопившиеся во мне вопросы находили ответы.
Не могу сказать, что была каким-то фанатиком. Но я искренне верила в то, что делаю: пообещала Богу добрую совесть, раскаялась в своём блуде, потому что мне сказали, что любые отношения вне брака – блуд. Раскаялась в прочих грехах.
Раскаивалась и очищалась.
Глава 16. ПРО ШЕЙМИНГ, ТОЛЕРАНТНОСТЬ И НЕДОСТАТОК ПОЗИТИВА
Бурный рост социальных сетей, существенно изменивших саму идею интернет-коммуникации, случился на заре десятых. Я в ту пору ни о какой «сетевой» жизни и не думала: семья, учёба, начало работы в акушерстве. И с отставанием в несколько лет от модного тренда завела свой аккаунт только в 2017-м. Да и то, признаться, под некоторым напором окружающих – прежде всего собственных детей. Долго пыталась объяснить им, что ничего в этом не смыслю и вообще не понимаю, зачем это. Но в итоге пришлось сдаться…
Сначала просто не представляла, что там нужно делать. Редко и бессистемно выкладывала какие-то трогательные фотографии и краткие заметки – в основном информационного характера.
А потом вдруг осознала: да это же трибуна, медиаресурс! С помощью которого я могу донести свои идеи отчаянно, на мой взгляд, нуждающемуся в этом обществу. Не оттого, конечно, что я вся такая гениальная и волшебная. А потому, что социум, не ведая что творит, собственными руками разрушает краеугольный камень нормального мироустройства – возможность правильного появления человека на свет.
Сначала осторожничала, конечно. Смягчала выражения, старалась обходить стороной какие-то острые моменты. Но постепенно перестала: иначе в чём смысл? Что, конечно, нравится далеко не всем.
Тема деторождения – одна
