агляде́ться на него́ нельзя́. Копы́тца точёные, но́жки пря́менькие, ше́йка высо́конькая… Лёгонький, как ветеро́чек!
– М-м-м, сын, коне́чно, непло́х, – сказа́ла ма́ма Барсучи́ха. – Но куда́ ему́ до мои́х де́точек! Уж таки́е они́ наря́дненькие, таки́е разу́мненькие! Родили́сь в ма́рте, в апре́ле уже́ гла́зки откры́ли, а ны́нче – пове́рите ли? – да́же из норы́ выбега́ют…
– А ско́лько их у вас? – спроси́ла Олени́ха.
– Уж, коне́чно, не оди́н и не два. Це́лых три!
– Мо́жно вас поздра́вить, – сказа́ла ма́ма Ежи́ха. – Но всё-таки мои́х де́ток с ва́шими не сравни́ть. У меня́ их – пять душ! И вы зна́ете, у них уже́ шёрстка появи́лась… и да́же иго́лочки твёрденькими стано́вятся… Ну, не чу́до ли?
– Хрю! – сказа́ла ма́ма Кабани́ха. – Пять – э́то хор-рошо́. Ну, а что вы ска́жете, е́сли их – де́сять?
– А у кого́ их де́сять?! – порази́лась ма́ма Ежи́ха.
– Хрю-хрю… У меня́! Ро́вно деся́точек, и все как оди́н… хрю!.. мохна́тенькие… хрю!.. полоса́тенькие… хрю!.. подви́згивают э́так то́ненько, как пти́чки… Где ещё тако́е семе́йство найдёшь?
Не успе́ли ма́мы согласи́ться, как вдруг с по́ля разда́лся го́лос:
– У меня́ семе́йство полу́чше!
И на опу́шке появи́лась ма́ма Хомячи́ха.
– Ну́-ка, – сказа́ла она́, – попро́буйте догада́ться, ско́лько у меня́ де́ток!
– То́же де́сять! – хрю́кнула ма́ма Кабани́ха.
– Двена́дцать? – спроси́ла ма́ма Барсучи́ха.
– Пятна́дцать? – шепну́ла ма́ма Ежи́ха и сама́ испуга́лась, назва́в тако́е большо́е число́.
– Как бы не так! – сказа́ла ма́ма Хомячи́ха. – Подыма́йте вы́ше! У меня́ де́ток – восемна́дцать душ, во ско́лько! И чего́ там болта́ть про шёрстку, про гла́зки, – э́то всё пустяки́. Мои́ де́тки уже́ рабо́тать на́чали. Да́ром что малы́, а уже́ ка́ждый себе́ но́рку копа́ет, жильё гото́вит. Представля́ете?
– Да, ва́ше семе́йство – са́мое замеча́тельное! – призна́ли все ма́мы. – Вы поду́майте: восемна́дцать де́ток-рабо́тничков!
До́лго бы ещё удивля́лись ма́мы, е́сли бы на опу́шке не появи́лась Зайчи́ха.
Хвали́ться она́ не ста́ла, шла тишко́м-молчко́м.
Никто́ не узна́л бы, ско́лько у неё де́ток, е́сли б ма́ма Олени́ха не спроси́ла:
– Ну, а ско́лько душ в ва́шем семе́йстве?
– Не зна́ю, – сказа́ла Зайчи́ха. – Кто ж их счита́л… Мо́жет, – сто, мо́жет, – ты́ща, а мо́жет, – и ещё бо́льше.
– Как так?! – подскочи́ли все ма́мы. – Не мо́жет быть!..
– У нас и́менно так и быва́ет, – сказа́ла Зайчи́ха. – Мы со свои́ми де́тками не привы́кли ня́нчиться. Рожда́ются зайча́та, мы их разо́к поко́рмим, а пото́м где́-нибудь под кусто́м оста́вим – и до свида́ньица!
– Заче́м же? Как безжа́лостно! – закрича́ли ма́мы.
– А зате́м, что так – лу́чше. Затая́тся зайча́та под кусто́м, прити́хнут – и ни волк, ни лиса́ их не найду́т. А будь мы ря́дом, так навлекли́ бы на них беду́.
– Но ведь они́ же таки́е ма́ленькие!
– Ма́ленькие, да уда́ленькие… И пря́таться уме́ют, и ви́дят зо́рко, и слы́шат чу́тко. Да и шу́бки у них тёпленькие.
– А кто же их ко́рмит-то?
– Да люба́я Зайчи́ха, кото́рая встре́тится. У нас ведь не́ту чужи́х де́ток, все – родны́е. Ны́нче я одного́ покормлю́, за́втра – друго́го. Вот и выхо́дит, что все зайча́та в лесу́ – из моего́ семе́йства. А ско́лько их, никто́ не ве́дает. Мо́жет, – сто, мо́жет, – ты́ща, а мо́жет, – и того́ бо́льше. Посчита́йте, попро́буйте!
И тут уж все ма́мы по́няли, что всё-таки са́мое удиви́тельное семе́йство в лесу́ – за́ячье.
По́лосы и пя́тнышки
Встре́тились на поля́не дво́е малыше́й: Косулёнок – лесно́й козлёночек и Каба́нчик – лесно́й поросёнок.
Нос к но́су вста́ли и разгля́дывают друг дру́жку.
– Ой, како́й смешно́й! – говори́т Косулёнок. – Весь полоса́тый-полоса́тый, бу́дто тебя́ наро́чно раскра́сили!
– Ой, а ты до чего́ смешно́й! – говори́т Каба́нчик. – Весь в пя́тнышках, в пя́тнышках, бу́дто тебя́ наро́чно забры́згали!
– Я в пя́тнышках для того́, что́бы лу́чше в пря́тки игра́ть! – сказа́л Косулёнок.
– И я полоса́тый, что́бы лу́чше в пря́тки игра́ть! – сказа́л Каба́нчик.
– С пя́тнышками лу́чше
