уже.
Колечки пара из ноздрей Эдуарда меня не впечатлили. Тоже мне, закипающий чайник. Пусть спасибо скажет, что я его еще не послала. Лесом.
Но ему, видимо, надоело со мной общаться. Он одолел небольшое расстояние между нами, протянул руку ко мне с непонятными намерениями… И не успел даже коснуться, как полетел. К противоположной стене. Не как дракон, нет, как бабочка. Большая такая матерящаяся бабочка. Точно не махаон.
Долетел быстро, врезался в стену – тоже. И упал на пол. Теперь уже молча.
Я с интересом наблюдала за этим представлением. Вот было бы здорово, если бы он сразу же себе шею свернул. Я бы стала вдовой, богатой и высокородной. Или как тут правильно говорят? Ну в общем, вдова кронпринца – это ж не вдова обычного барона. К ней и отношение должно быть другое. Более почтительное, что ли.
Между тем Эдуард зашевелился. И я с сожалением отметила про себя, что он жив. А судя по тому, что встал с пола быстро и молча, то даже не повредил себе ничего.
Жаль, да. Очень. Впрочем, здесь же магия есть, раз порталы открываются. А значит, и залечить могут практически все. Наверное.
Пока я размышляла обо всем этом, Эдуард вернулся. Живой и невредимый. И даже без синяков. Только теперь гонора у него не было. Смотрел настороженно, лапать не пытался. Точно подвоха ждал.
– Ты не человеческая принцесса! – выдал он. – У Лионы не может быть такой защиты! Кто ты?!
– Твоя жена, – безмятежно пожала я плечами. Может, не может. Тебе, мой милый, точно никакой разницы нет. Я в любом случае тебя до кондрашки доведу. С защитой даже быстрей получится. – Сам же у алтаря клятву читал. Забыл уже? Ай-ай-ай. В твоем возрасте и провалы в памяти.
На этот раз Эдуард пропустил мои подколы мимо ушей. Он стоял, сверлил меня взглядом и старательно выискивал в моей внешности то, что дало бы ему подсказку. Он пытался понять, кто перед ним. Я лишь весело щерилась. Мне было очень, очень интересно, что же случится дальше.
Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появилась девушка лет восемнадцати-двадцати, в костюме одалиски1, как сказали бы на Земле, то есть почти полностью раздетая.
Не обращая на меня ни малейшего внимания, она походкой грациозной кошки направилась к Эдуарду.
– Милый, ты уже закончил со своей женушкой? – мурлыкнула она, подходя и буквально вешаясь на моего, между прочим, мужа! – Я могу вернуться в нашу спальню? А то там холодно, родной. Я замерзла.
В моей душе поднялся смерч. Самый настоящий. Из эмоций и чувств. Пелена гнева застлала глаза. Кончики пальцев начали подрагивать от желания придушить эту стерву. Убью. И ее, и этого «милого»! На части разорву!
– Одеваться не пыталась? Или настолько нищая? Даже платьев нет? – язвительно произнесла я и, не дожидаясь ответа, вскинула руки.
Дальше все закрутилось как в старом немом кино. Вроде в кадре и должен быть звук, вон как широко открывает рот эта дура, явно орет, а я ничего не слышу. Совсем ничего.
Из моих пальцев внезапно забили, насквозь прошивая стену напротив, разноцветные лучи. В комнате поднялся
Одали́ска – прислужница в османском гареме. На Западе одалиски воспринимались как наложницы или постельные рабыни.
