полыхнули румянцем. Она выпрямилась еще больше.
– Желаете убедиться? – Амадин гордо вздернула подбородок.
То, как к ней обращался инквизитор оскорбляло гораздо больше, чем похабные высказывания жандармов и следователя. Подобным тоном герцог давал понять, что она так и останется деревенской девкой.
Она судорожно вздохнула и до боли в пальцах стиснула подлокотники кресла.
– Поверю вам на слово, – отмахнулся герцог, совершенно не подозревая о буре, царящей в душе у собеседницы. – Кстати, позвольте полюбопытствовать, где ваша одежда?
– Понятия не имею, ее ведь забрали…
– Я имел ввиду то, в чем вы приехали.
– Ах, это. Если вы запамятовали, на мне было арестантское платье.
– Прекрасно помню, как и ваше дело. Кажется, вы в одиночку разгромили город, разрушили часовню, подожгли поезд и склады? Впечатляет.
– Все-таки часовню тоже я, – пробормотала Амадин.
– Вас это не удивляет?
– Следователь в Блодетте предупреждал о последствиях.
– Последствиях чего? – голос стал жестче.
Девушка горько усмехнулась:
– Отказа. Или вы думали, что развесив магические артефакты вы убережете арестованных от произвола на местах?
– А, все-таки артефакты работают? – инквизитор довольно улыбнулся.
– Разумеется, поэтому вместо того чтобы повалить меня на стол и задрать юбку, следователь предложил "посотрудничать", – Амадин не скрывала иронии.
– Судя по обвинениям, вы отказались? Или вам вменяли разрушения по всему королевству?
– Да какая вам в сущности разница! – взорвалась девушка. – Отказалась, согласилась. Вы же сами отвергли мое предложение!
Магия клокотала внутри, ища выход. Амадин вскочила и сразу же запуталась в полах халата. Она наверняка упала, не успей герцог подхватить ее.
– Тише, тише…
Одной рукой он осторожно прижал ее к себе, а второй поглаживал по спине успокаивая, точно норовистую лошадь. Волна тепла исходила от его пальцев, расходилась по телу. Амадин судорожно вздохнула и прикрыла глаза, наслаждаясь внезапно нахлынувшим ощущением безопасности.
– Может быть все-таки расскажете мне правду?
Слова, пробившиеся сквозь дымку иллюзорного спокойствия заставили вздрогнуть. Опомнившись, девушка с негодованием посмотрела на инквизитора.
– Вы применили ко мне магию? – голос срывался.
Амадин поняла что дрожит, не то от страха, не то от того, что находится в объятиях мужчины.
– Вы опять собирались впасть в истерику, а я не люблю женские слезы,– спокойно пояснил герцог, наконец, разжимая объятия и снова садясь в кресло. Вопиющее нарушение приличий… если бы он считал ее равной себе.
От унижения краска снова прилила к щекам.
Амадин с ненавистью посмотрела на хозяина дома:
– Что
